–Да на самом начальном, Аня. Можно даже сказать на нулевом цикле,– Варя мягко улыбнулась.– Но понимаешь, он очень просил тебе этого не говорить.

–Откуда он узнал, что у меня проблемы? Я же ничего не рассказывала…

–А он мне позвонил и прямо заявил, что делом сам займётся. Ты бы ничего и не узнала, но, видимо, где-то прокололся. Впрочем, я уже и сама думала всё тебе рассказать. Ты бы для меня то же самое сделала, я уверена.

Варя пересела поближе и обняла холодные руки подруги своими ладонями, ей совсем не нравилось, как Аня съедала саму себя, а она даже не была в курсе из-за чего у них с Серёжей разлад.

–Аня, что между вами происходит?

Уголок Аниных губ совсем невесело пополз вверх.

–А я сама уже не знаю, что там между нами происходит. Он то ребёнка отобрать хочет, то в любви признаётся.

Варя шокировано нахмурилась. Как бы Серёжа не поступил с Аней после их выпускного, он для Аркадьевой всегда был готов в лепёшку расшибиться, если помощь требовалась. А тут такие заявления от подруги. Мягко говоря, внезапные.

–Мелёхин? Отобрать ребёнка? Ты уверена?

Аркадьева взглянула на неё краем глаза.

–Если честно, уже не особо.

–Ну а что насчёт признаний в любви?

–Говорит, мы с Лерой ему нужны, зовёт в Петербург и… кажется, даже в Нижнем готов задержаться, если я не решусь. Варь… я… мне… – Аня задохнулась от собственных чувств.

–Любишь его?

–Ещё сильнее, кажется,– с трудом призналась Аня.– Теперь, когда у нас всё было, и я знаю, каково это – быть с Серёжей… так сложно выкинуть его из головы, и отказаться тоже невозможно. Мне физически плохо.

Варя покачала головой.

–А зачем отказываться, если любишь?

Это был очень хороший вопрос.

–Боюсь, что он обманет… или оставит, если… когда… надоем,– призналась она в самых своих чёрных страхах.– Он, конечно, сейчас был на подъеме чувств, но… у него не жизнь, а бесконечный праздник гедонизма, а тут… – Аня так и затихла, не закончив мысль, но Варя всё поняла по-своему.

–У-у-у, Мелёхин и признания в любви – это серьёзно, скажу я тебе.

Аня рефлекторно кивнула.

–А, что касается «отобрать Лерку», давай ты мне сейчас всё расскажешь, а я тебе как чёртов эксперт отвечу, чушь это собачья или дело, а? Как на это смотришь?

Варя, ещё недавно пережившая собственную драму, очень не хотела, чтобы Аня из-за собственного упрямства и нежелания уступать отказывалась от счастья.

Через два дня в десять по Москве небольшой самолёт поднырнул под извечную питерскую хмарь и приземлился в Пулково. Ане оставалось лишь, мысленно подгоняя нерасторопные службы, добраться до зала прибытия.

Сердце в груди ухало и билось просто от осознания, что Серёжа рядом и ждал их.

Мелёхин сначала стоял чуть поодаль от выхода, через который прибывали пассажиры. Потом поймал себя на мысли, что переместился чуть ближе. Потом наплевал на всё и подошёл вплотную к оградительной ленте, всматриваясь в каждый новый силуэт, идущий ему навстречу с той стороны.

Интересно, если он войдёт через этот выход, удастся проскользнуть к багажным лентам или его скрутят и уведут в неизвестном направлении?

Те долгих, считай, восемь дней, в течение которых он не видел и не слышал Аню, показались ему бесконечностью, учитывая, что и до этого они уже были в ссоре. Если она не прилетит сегодня, он, чёрт возьми, первым же рейсом отправится за ней. Оказалось, что неделя – это глубокий край лимита его терпения. Которое, в общем-то, было уже на исходе.

Когда две знакомые фигуры показались в полумраке коридора и вышли на свет просторного терминала, Мелёхин замер. Пока Аня вертела головой то вправо, то влево, игнорируя очевидное – он стоял прямо перед ними, Лера уже заметила его. Вырвала ладошку из рук мамы и бегом преодолела несколько метров с радостным возгласом: «СеОжа!»

Мелёхин подхватил её, прижимая к себе, посадил на сгиб локтя, чувствуя, как всё внутри сжимается от нежности к дочери, когда маленькие ручки доверчиво обвились вокруг его шеи. Он очень надеялся, что совсем скоро она будет вот так же бежать к нему, но уже с криком «папа». А так… вроде, неплохой прогресс для того, кто ещё недавно и не подозревал, что стал отцом почти трёхлетней девочки.

Прикусив губу, Аня медленно подошла к своим. К своим! Вот это крутилось в её голове. Подошла и не знала, что сказать Мелёхину. Да и не требовалось лишних слов, свободной рукой он сам притянул её за плечи, прижал к себе и коротко поцеловал в губы, которые тут же закололо. Касание не было мимолётным, но Ане подумалось, что ей всё же мало. С другой стороны, отчего-то вмиг пришла уверенность, что всё будет хорошо.

–Поехали домой.

Ничего вопросительного в интонации Мелёхина не было. Перехватив Леру покрепче, он схватил ручку Аниного чемодана и покатил его к выходу.

По пути до города они перебрасывались ничего не значащими фразами: как долетела, как Вера Анатольевна, чем занимались вчера, позавчера, в другие дни, какие новости и так далее. Но оба… оба думали совершенно о другом. На языке вертелись иные вопросы и в голове звучали иные ответы. Но всё позже…

–Ты теперь на Петроградке живёшь?– удивилась Аня, когда они кружили по маленьким улочкам.

–Сейчас да, но если хочешь, можем перебраться куда-то поближе к границе города, я тут несколько вариантов присмотрел, эм… рядом с лесом и заповедником, здорово там будет,– сболтнул Мелёхин, а потом подумал, не рано ли он начал раскрываться.

По губам Ани скользнула улыбка, и она пробормотала:

–Варианты он смотрел…

–Я предусмотрительный.

–Скорее наглый и самоуве… то есть уверенный,– возвращая как-то сказанные им же самим слова, усмехнулась Аня.

Мелёхин притормозил на светофоре, оставил левую руку на руле, а правой вдруг сгрёб Аню за плечи и притянул к себе, чтобы снова поцеловать. На этот раз дольше и слаще, только в рамках дозволенного. Всё-таки на заднем сиденье был ребёнок.

–Но ведь тебе это нравится.

Все недозволенное он оставит на вечер. Видя, как сверкают от страсти глаза Аркадьевой, он сразу понял, что сегодня у них всё будет. Эх, да он бы прямо сейчас приехал и с порога её раздел, унёс в спальню или прижал к стене прямо в коридоре, а поговорить они уже и потом смогут. Видит же, как соскучилась по нему его девочка.

Но… новая… теперь уже семейная реальность диктовала свои условия. Поэтому пока что страсть придётся отодвинуть на вечер, когда, как говорится в одной игре, город ляжет спать.

В старинном каменном здании они поднялись на третий этаж, Лера скакала по низким широким ступеням, пока Мелёхин открывал дверь. Дети ведь из любой ситуации могут придумать игру. А потом так и вбежала вприпрыжку в коридор.