опрос, как любили делать алхимики. – Она окунула кусочек пемзы в воду. – Кстати, почему они тебя так интересуют?

– Мне нужен лекарь.

Сосредоточенно наморщив лоб, Селла осмотрела шрамы и синяки на теле Виры:

– Видно, что жизнь тебя побила, но никаких угроз твоему здоровью вроде бы нет.

– Лекарь нужен не мне, а близкому мне человеку.

– Ну, на летучем корабле ты быстро отыщешь какого-нибудь алхимика.

Вира решила рискнуть:

– Я ищу женщину, которая умеет лечить определенные заболевания. Ее зовут Келлана.

– Келлана? – переспросила Селла и покосилась на Киала, который не отрывал глаз от воды. – А как зовут близкого тебе человека?

– Каира.

– Каира, императрица Баларии?

– Боюсь, она больше не императрица. Озирис Вард захватил власть над всем: и над министрами, и над продовольствием, и над запасами драконьего масла, и над армией, и над неболётами.

– Ты прибыла в Паргос на летучем корабле с отрядом бойцов, – сказала Селла. – Значит, Озирис Вард властен и над тобой?

Вира помотала головой:

– Нет, надо мной он больше не властен. Я никогда не вернусь к нему на службу. Мне надо найти Келлану, хотя я даже не знаю, сможет ли она помочь. – От избытка чувств Вира невольно осеклась и, с трудом взяв себя в руки, продолжила: – Если она не сумеет спасти Каиру, то надеяться больше не на кого.

– А ответь мне, пожалуйста, еще на один вопрос, – попросила Селла. – Почему ты сняла с себя доспех, разделась донага и решила нам все это рассказать?

– Дабы убедить вас, что я не причиню вам зла и не буду силой выпытывать у вас сведения. И не стану жечь ваши дома, как это сделал Озирис Вард. Но я готова отдать жизнь за то, чтобы Келлана помогла Каире.

Не говоря ни слова, Селла пристально посмотрела на Виру:

– Дедуся, что будем делать?

Старик, сощурившись, уставился на Виру, а потом вдруг расправил плечи и ласково ответил по-папирийски, без малейшего акцента:

– Пожалуй, покажем ей кабинет Келланы.

Одевшись, все отправились к сожженной библиотеке.

– Келлана все еще живет в Нисене? – спросила Вира.

– Нет, Келлана исчезла лет семь назад, – ответил Киал. – О ее судьбе ничего не известно.

– А вы сами алхимики? – уточнила Вира.

– Да. – Движения Киала оживились, но он по-прежнему опирался на посох. – Я возглавляю орден алхимиков, а Селла – моя ученица.

– Ученица, готовая стать подмастерьем, – хитро подмигнув, добавила Селла.

Девушка говорила по-папирийски чуть хуже старого ученого, но бегло и с такой непосредственностью, что у Виры защемило сердце. Она давно не слышала родной речи и вообще утратила надежду побеседовать с кем-то на папирийском.

Киал презрительно фыркнул:

– Какой из тебя подмастерье?! Ты еще не научилась вычислять точный диаметр луны.

– Мне совсем немного осталось.

– Немного? Ну да, как пешком до луны.

– Это просто так кажется, – отмахнулась Селла.

– Ну-ну. Судя по твоим дифференциальным уравнениям, это не так. – Киал повернулся к Вире. – Скажи-ка, ты хорошо знакома с Озирисом Вардом?

– Да уж получше многих, – вздохнула Вира.

– И что ты о нем думаешь?

– Он очень умен, – неохотно признала Вира. – Способен точно предсказывать поведение людей и их дальнейшие действия. А еще он совершенно безумен.

– Верное описание, – подтвердил Киал.

– Ты его знаешь?

– Когда-то знал. Мы с ним ровесники, в детстве пошли учениками к алхимикам, которые дружили между собой, так что мы с Озирисом проводили много времени вместе.

– И каким он был?

– Очень умен, как ты уже сказала. И нетерпелив. Ненавидел зубрежку, а первый год все ученики алхимиков только этим и занимаются.

– Я тоже этого не люблю, – кивнула Селла.

– А мне это очень нравилось, – сказал Киал. – Моя специализация – все, что связано с памятью и ее улучшением. Вот у тебя, Вира, хорошая память?

– Не отвечай, – предупредила ее Селла. – А то он заставит тебя проделывать в уме упражнения и прочую ерунду.

– С памятью у меня все в порядке, – сказала Вира. – Значит, Озирис выучился на алхимика?

– Нет, он провел в ордене всего три года, прошел меньше чем половину курса обучения, а потом его с позором изгнали.

– За что?

– Он калечил животных, объясняя, что проводит опыты над живыми образцами. Такие эксперименты орденом вообще не приветствуются, а уж если ими занимается ученик, то, значит, в дальнейшем у него возникнут серьезные проблемы с психикой.

– У Варда действительно серьезные проблемы с психикой, – подтвердила Вира.

– Может, не надо было его изгонять? – спросила Селла. – Не проще ли было перевоспитать его, направить в нужное русло?

– Если бы он остался в ордене, то обзавелся бы бо́льшими знаниями и умениями, чтобы и дальше калечить мир.

– А по-моему, он и без нашей помощи ими обзавелся, – вздохнула Селла.

Киал недовольно забормотал себе под нос, а потом предложил:

– Ну что, пойдем в кабинет Келланы, на второй этаж. Он меньше пострадал от пожара.

Кабинет Келланы оказался крошечной кельей, восемь шагов в длину и восемь – в ширину. Никаких следов пожара в нем не было, если не считать закопченных оконных рам.

– После смерти алхимика все его вещи и документы отправляют на хранение в подземные архивы, но Келлана просто пропала без вести, поэтому ее кабинет не тронули. Некоторые требовали немедленно освободить место, но у нас есть прецеденты. Вот, к примеру, мастер Эпплатус отсутствовал семнадцать лет. – Киал усмехнулся. – Я хорошо помню, как он вернулся и сразу начал жаловаться, что у него вилки попортили, все зубцы погнули. В общем, вот все, что оставила Келлана.

Он показал на шкафчик у стены.

Вира присела на корточки и увидела костяную иглу, пергаментный свиток и изогнутый ножичек для разрезания стеблей.

– И это все? – спросила она.

– Да.

Вира развернула свиток. На пергаменте была нарисована карта Терры, покрытая множеством завитков, из тех, которыми помечают возвышенности.

– Что это?

– Ничего особенного. На пятом году обучения каждый алхимик составляет такую карту перед тем, как отправиться в исследовательскую экспедицию. Топографические символы и высотные отметки помогают определить, что именно влияет на развитие логовищ и дикой природы.

Вира задержала взгляд на тысячах линий, пересекающих Вепрев хребет, и вспомнила о своих путешествиях по этим жутким местам.

– Неужели все алхимики сохраняют свои первые картографические опыты? – спросила она.

– По большей части все, – сказал Киал. – Мы гордимся своими умениями. Моя первая карта до сих пор лежит у меня в кабинете.

Вира посмотрела на Селлу:

– А ты?

– И моя тоже где-то валяется. Я столько времени на нее потратила, что жалко выбрасывать.

– После исчезновения Келланы мы досконально изучили ее карту, надеясь отыскать маршрут ее последнего путешествия, но так ничего и не обнаружили.