Чет смотрит в голубое беззвучное небо, по которому ползут облака словно трещины, и думает о Елене. Он не жалеет - эта женщина стоит любых драк. И он знает, что в это время она думает о нем.

Елена едет домой. Она сидит рядом с секретарем своего мужа, который старается не смотреть на нее, и думает о том, что должна сделать. Впервые в жизни ей не стыдно за свои эмоции - за ту истерику, которую она устроила Аарону. Но она ругает себя за то, что показала ему, как ей дорог Чет. Теперь Аарон знает ее слабое место. И это большой промах.

Елена не собирается сдаваться. Напротив, чувство болезненной ненависти к мужу держит ее на плаву. И она знает, что будет делать.

- Алтон, могу ли я задать вам вопрос? - спрашивает Елена спокойным голосом, хотя ее вид - растрепанный, мокрый - не вяжется с этим самым спокойствием. Секретарь поворачивается к ней и натянуто улыбается.

- Да, миссис Мунлайт.

- Что с ним, Алтон?

Секретарь поправляет очки в тонкой золотистой оправе.

- Не уверен, что могу говорить с вами об этом, - отвечает он.

- Алтон, он жив? Просто скажите мне это. Я не прошу многого, - Елена не сводит с него глаз.

- Да, миссис Мунлайт, он жив.

- Сильно... поврежден?

- Нет. Прошу извинить меня, но я действительно не должен больше ничего говорить.

Елена кивает и отворачивается к окну.

Чтобы омолодить вереск, его выжигают. Чтобы спасти свою любовь, Елена выжжет ее.

Аарон пожалеет о том, что сделал.

Лишь с тобой я хотела забыть обо всем.

После сумерек ты был рассветом.

Как потерю друг друга мы переживем?

Когда наша любовь - под запретом.

Если хочешь любви - будь сильным.

Я снова сижу в комнате ожидания отделения неотложной хирургической помощи Нью-Корвенского медицинского центра. Кроме меня здесь нет ни души. И у меня, кажется, тоже души больше нет. Есть только страх, охвативший сердце черным пламенем.

Почему это произошло с моими родными?..

Держась за кулон в виде солнца, я смотрю в одну точку на белой стене - вокруг все белое, ни единого яркого пятна - и слушаю стук своего сердца. Сейчас за дверьми, что всего лишь в шести ярдах от меня, до сих пор борются за жизнь Эша. Я толком не знаю, что с ним - знаю лишь то, что его состояние тяжелое, он потерял много крови и у него серьезные внутренние повреждения, в том числе пневмоторакс. Мэг час назад перевели в отделение реанимации и интенсивной терапии, и сейчас она находится в состоянии искусственной комы. Она подключена к аппарату искусственной вентиляции легких. Операция прошла успешно, но врачи не могут сказать, когда она придет в себя. Они вообще не могут дать какого-то однозначного ответа - говорят общими словами. Я не виню их - знаю, что они делают все для своих пациентов. Но...

Почему?..

Если бы я знала, как молиться, я бы молилась. Но все, что мне оставалось, крепко сжимать пальцы на коленях и просить небеса о помощи. Эш и Мэг не заслуживают подобного. Они должны жить дальше - как и прежде. Они заслуживают этого.

Я закрываю лицо руками. Время остановилось и теперь не течет, а застыло и давит на плечи. Я вижу перед собой настенные часы, но ничего уже не понимаю. Сколько я здесь нахожусь? Сколько длится операция Эштана? Сколько еще неизвестности меня ждет?

Я вспоминаю о Дастине и не могу поверить, что еще совсем недавно была счастлива с ним, а теперь мне кажется, будто меня разрывает на части из-за боли и страха. Я хочу слышать его голос, ставший вдруг родным, но мой телефон разряжен. Наверное, он меня потерял... Мне жаль, что так вышло - и я обязательно скажу ему об этом. Когда все закончится.

Ко мне подходит женщина с темной кожей и теплыми глазами. Она представляется социальным работником и угощает меня горячим кофе в стаканчике. Ее зовут Дженнифер Коэн, она участлива и заботлива. Дженнифер говорит мне о травмах Мэг и объясняет, что искусственная кома, в которую ее ввели, - это глубокий медикаментозный сон. Говорит, что обычно пациенты проводят в нем немного времени и он нужен для того, чтобы снять отек головного мозга. И что сейчас Мэг находится под тщательным наблюдением врачей и специальных мониторов. А значит, я могу волноваться меньше. Я понимаю, что миссис Коэн хочет успокоить меня, но мне все равно страшно.

- А что с Эштаном? - спрашиваю я.

- Пока говорить рано, но за его жизнь борются лучшие хирурги центра, - отвечает она мне. В ее глазах - искреннее сочувствие и, кажется, даже жалость. - Твоей тете и брату повезло, что их доставили сюда. Нью-Корвенский медицинский центр - один из лучших в стране.

- Повезло, - усмехаюсь я. Какое странное слово. - Им... очень повезло.

- Да, неправильное слово, - соглашается миссис Коэн.

Я зарываюсь пальцами в волосы. Мне кажется, что я нахожусь здесь уже век.

- У вас есть родственники или друзья, которые смогут приехать сюда и поддержать тебя? - осторожно спрашивает социальный работник.

- Нет, - шепчу я. - Мы друг у друга одни.

- Держись, дорогая. Ты сильная девочка.

Миссис Коэн вдруг кладет ладонь на мою ладонь и сжимает ее. Это странно, учитывая, что мы не знаем друг друга. Но, если честно, я благодарна ей за это. Я понимаю, что социальный работник не должен быть таким участливым, но ее тепло помогает мне.

Я благодарна ей за то, что она сидит со мной до конца операции Эштана. За то, что она не оставляет меня, когда приходят детективы, занимающиеся аварией, и задают мне какие-то вопросы. За то, что ободряюще улыбается. В какой-то момент я чувствую, что не одна, и это приносит немного облегчения.

Из разговора с детективами я понимаю, что в аварии виновата не Мэг - она не справилась с управлением, потому что кто-то подрезал ее машину на огромной скорости. Подрезал и скрылся, даже не остановившись посмотреть, что случилось с людьми в перевернувшемся автомобиле. Однако есть свидетели и, скорее всего, авария была запечатлена на уличную камеру - сейчас это проверяется.

Я слушаю полицейских и, кажется, не в полной мере осознаю случившееся. Сейчас на первом месте стоит следствие, а не причина. Меня тошнит от страха за жизнь тети и брата. И в голове все плывет, когда я понимаю, что где-то на земле есть человек, который виновен в том, что с ними произошло. Видя мое состояние, миссис Коэн мягко просит полицейских перенести разговор.

Через час выходят врачи - уставшие, молчаливые, с кругами под глазами. Один из них - вероятно, оперирующий хирург - останавливается рядом с нами. Я тут же вскакиваю и смотрю на него с надеждой.

- Вы опекун?

Я несколько раз киваю. Все документы оформлены на меня.