– Я не жду, джентльмены, чтобы вы прислушались к моим словам. Вы из города. Судя по выправке, бывшие военные. Думаете, что понавидались всякого, и, может, так оно и есть. Так вот, на тех камнях я находил вещество, под утренним солнцем еще липкое, как будто в ночи там кто-то рыскал. Видел я там и трупики птиц, из которых жизнь как будто высосана. Поговорите с теми, кто держит свои мысли при себе, то же самое вы услышите и от них.

– Нонсенс, – желчно усмехнулся Клеменс.

Извечно дипломатичный Молтон попытался сгладить тон своего товарища.

– Там кто-нибудь что-то видел? – поинтересовался он. – С одной стороны, хорошо, что вы нам все это рассказываете, но в словах моего друга, согласитесь, есть резон: этим вашим словам может найтись тысяча объяснений, каждое из которых по странности не отличается от остальных.

Фермер покачал головой. Выраженные этой парой сомнения его как будто и не задели, словно он так был уверен в правдивости своих мыслей, что давно уже научился прятать свою разочарованность теми, кто не воспринимает его всерьез.

– Сам я ничего не видел, – сказал он, – к тому же сейчас его сдерживают определенные меры предосторожности. И теперь то, что там внизу кроется, не так-то легко показывается наружу из боязни раскрыть себя или стать предметом охоты. Я бы сказал, оно изъявляется наружу лишь тогда, когда положение для него становится совсем уж отчаянным, и подолгу дюжит на самом скудном рационе питания. В Бездне оно обретается уже невесть с каких пор, и теперь, по всей видимости, состарилось настолько, что нам и представить сложно. Почему вы так упорно этому не верите? Вот я, например, слышу, что люди на свете то и дело отыскивают каких-нибудь диковинных существ; животных, о тихом существовании которых в уединенных местах никто и не догадывался. Так почему чего-нибудь подобного не может оказаться здесь, под этой самой землей?

Клеменс, сам того не желая, втянулся в диспут.

– Хорошо, допустим, – смирился он. – Я не отрицаю, что такие создания действительно могут существовать. Но почему никто до сих пор ни с одним из них не повстречался? Ведь такое существо наверняка можно было бы заметить, хотя бы на расстоянии. Даже самые осторожные ночные животные иногда обнаруживают себя.

– Потому что то существо с ними не схоже, – бесхитростно ответил фермер. – Они лишь бедные глупые животные. Одни из них могут быть сметливей, чем другие, но по большому счету они нам все равно не чета. А вот то, что залегает там, внизу, научилось скрываться. Я бы сказал, у него на нас чутье. Оно научилось выжидать.

На этом он ушел, оставив Молтона с Клеменсом допивать эль. Они еще немного посидели и, оставив хозяину гостиницы положенные чаевые, пошли укладываться на боковую.

***

Сейчас они стояли на краю расселины, а небылицы грубых пьяниц и боязливых фермеров, которые они слышали вчера, были почти позабыты. Когда Клеменс закончил свою работу, они поменялись местами, вторично проверяя приготовления друг друга. Удостоверившись, что все в порядке, Молтон ухватил веревку и, повременив секунду-другую, соскользнул через край. Спустя некоторое время Клеменс почувствовал, как веревку снизу дважды дернули. Он приблизился к краю и крикнул вниз:

– Порядок?

– Отлично, – донесся ответ.

Из-за конфигурации входа в расселину Молтон сверху был неразличим, хотя Клеменсу показалось, что он различает снизу слабые отблески искусственного света.

– Ты меня слышишь, старина? – снова подал голос Молтон. – Тебе такое просто необходимо видеть. Когда созреешь, разумеется.

Через несколько минут Клеменс присоединился к своему товарищу на широкой каменной губе, торчащей из бока расселины, и сдвоенный свет их фонарей блистал в темноте. Оба молчали, ошеломленно притихшие от вида того, что окружало их вокруг.

Они находились в каменном соборе. В той точке, куда уже не проникал солнечный свет, узкая на входе расселина расширялась, разрастаясь до сотен футов в окружности. В свете фонарей взору представали чудные сталактиты, свисающие со сводов словно оплавленный воск. Окруженные застывшими водопадами из камня, их кристаллы колдовски поблескивали. Стояла чудесная, влажноватая прохлада.

– Осторожно, старина, – проявил бдительность Молтон, когда его товарищ опасно придвинулся к закраине каменной губы. Клеменс остановился, чувствуя пятками самый что ни на есть краешек тверди. Глаза его в чуть помаргивающем свете ярко светились.

– Боже мой, – прошептал он завороженно. – Ты только глянь.

Стены этой сказочной пещеры были покрыты рисунками, досягающими чуть ли не до каменной прорехи, открывшей альпинистам доступ сюда. Взгляд улавливал образы людей – одни из них бежали, другие лежали растерзанные и обглоданные, а их останки проглядывали желтоватыми и тускло-красными тонами. Изображения своей неказистостью больше напоминали символы – лица в виде треугольников, одежда в виде пятен, вблизи образы даже не разобрать. Но с расстояния они были вполне отчетливы.

Держа фонарь в поднятой руке, Молтон присоединился в осмотре к товарищу. Совокупный свет выявлял из темноты все больше рисунков, подтверждая грандиозный масштаб работы.

– Кто б мог такое сделать? – ненароком спросил Молтон.

– Спроси точнее: как это оказалось сделано? – поправил Клеменс, беря курс налево в попытке уяснить конечные масштабы этого произведения искусства. – Похоже, изображения были выполнены очень давно. Чтобы так разрисовать камень, людям понадобились бы помосты, леса, может, даже…

Клеменс смолк. Сейчас он находился на самом дальнем выступе каменного козырька, однако рисунки все продолжались. Несмотря на обрыв буквально в дюймах от того места, где он стоял, образы расходились дальше, по горизонтали и вертикали.

– Невероятно, – выдохнул он.

– Вот это находка! – в тон ему воскликнул Молтон. – Изумительно, просто изумительно!

Клеменс не ответил. Он лег на живот, прикрепил веревку к кольцу фонаря и медленно его опустил. Примерно через полсотни футов фонарь встал, судя по всему, на очередной карниз, только гораздо обширней – как минимум с половину окружья этой вот пещеры.

– Ты как думаешь, старина? – спросил Клеменс у Молтона. – У тебя есть настроение продолжать и уловил ли ты при спуске тот запашок?

– Вроде масла, только гаже? – уточнил Молтон. – Бррр.

– И он был свежим, как будто что-то только недавно пролили через край. А для чего, как ты полагаешь?

Он подбросил в руке альпеншток.

– Для того, чтобы нас напугать?

– Кого-то напугать, – рассудил Клеменс. – Возможно, это и имелось в виду под «предосторожностью».

– До деревни теперь шагать далеко, – сказал Молтон. – Но если и дойдем, что мы там скажем?

– Ничего из того, что им известно и без нас, – усмехнулся Клеменс.

– Вот именно. Сюда мы, как видишь, уже прибыли, – заключил Молтон. – И потом, коли замах на шиллинг, пусть и удар такой будет.