– Ну что, Анюта, поехали? – услышала она голосотца. – Сейчас приедем домой, отпарим тебя в горячей ванне, напоим чаем смедом и уложим в кроватку…

– Пап, а Петр все еще не отвечает? – спросила Аня,тоскливо посмотрев на двух влюбленных, стоявших недалеко от их машины лицомдруг к другу и державшихся за руки. – Набери его еще раз, пожалуйста.

Сергей послушно набрал номер Петра, но, услышав ставший засегодняшний день привычным механический голос автоответчика, пробормотал:

– Наверное, у него что-то с телефоном.

– Наверное, – выдохнула Аня. – Ладно, поехалидомой…

Когда машина тронулась, Аня бросила последний взгляд напарочку. Теперь женщина держала мужчину за плечи и тянулась губами к его щеке.И стоило только ей склониться к нему, как перед Аниным взором предстало лицомужчины, которого до этого не было видно – его закрывала голова дамы. Увидевэто породистое лицо, похожее в желтом свете фонаря на золотой слепок лицаАполлона, Аня зажмурилась. Это был Петр! Ее муж. А рядом с ним Ева. Онатянулась губами к его щеке, а он не препятствовал этому! И рук ее от своих плечне отрывал. Улыбался своей неотразимой улыбкой, а его ладонь лежала на ееталии…

– Быстрее, папа, – прохрипела Аня, сжимая рукамивеки. – Умоляю, быстрее…

– Тебе плохо? – забеспокоился Сергей, решив, чтодочери стало дурно. – Тошнит?

– Нет, только давай скорее уедем отсюда.

– Потерпи, Анюта, скоро будем дома.

– Я не хочу домой! – выпалила она и, разлепиввеки, уставилась на отца лихорадочно блестящими глазами. – Давай поедем ктебе.

– Куда ко мне?

– В Светлогорск.

Сергей чуть руль не выпустил, услышав такое.

– Папа, прошу, отвези меня подальше отсюда, –прошептала Аня, уткнувшись носом в подголовник водительского кресла. – Яне хочу оставаться в Москве…

– Если не хочешь, то мы, конечно, уедем. Но не сейчасже!

– Почему?

– Во-первых, сейчас нет рейсов, а во-вторых, мы должнысначала обсудить все с твоим мужем, вдруг он не сможет полететь…

– Я лечу без него.

– Как без него? Почему?

– Папа, он любит другую! – выкрикнула Аня такгромко, что Данилка вздрогнул. – Не меня – Еву! Он хочет быть с ней,только боится меня ранить…

– Что за вздор? – возмутился Сергей. – Зачемты наговариваешь?..

– Он только что обнимался с ней у дверей прокуратуры,неужели ты их не видел?

– Нет.

– А я видела! Своими глазами! Ева целовала его, а онулыбался… – Аня яростно стряхнула с глаз слезы, с силой провела кулаком повлажной щеке. – А вернувшись домой весь пропахший ее духами, он будетврать мне, что она для него лишь клиентка!

– Даже если ты и права насчет мужа, то побег не выход.Ты должна бороться за Петра, глупая! – Аня тряхнула головой. – Нопоговорить-то с ним ты обязана! Нельзя же из-за какого-то поцелуя рушитьсемейную жизнь… Тем более у тебя, у вас, будет ребенок! И ты, между прочим,обязана сказать об этом мужу…

– Чтоб он остался со мной из чувства долга? Ну уж нет!

Сергей отъехал на обочину, остановился и, обернувшись кдочери, стал ее увещевать:

– Ну дури, Аня. Нельзя принимать жизненно важныерешения в нестабильном душевном состоянии. Ты перенервничала сегодня, ты не всебе и не способна мыслить трезво…

– Напротив – мои мысли трезвы, как никогда. Это раньшея была наивной дурочкой. Я верила, что такой мужчина, как Петр, может искреннеполюбить меня и что я, рвань из коммуналки, стану ему достойной подругойжизни. – Она горько рассмеялась. – Да мы ж как те дельфин с русалкойиз песни. Не пара, не пара, не пара!

– Какая же ты у меня дурочка, – покачал головойСергей. – И очень на свою мать похожа. Она тоже лет до пятидесяти не моглаповерить, что достойна и любви, и уважения, и счастья. – Он завел мотор и,вырулив на дорогу, сказал дочери: – Я не дам тебе все разрушить. И вСветлогорск уехать, не предупредив мужа. Сейчас мы вернемся домой, ты соберешьвещи, отдохнешь, а когда вернется Петр, вы обо всем поговорите…

– Да не могу я, как ты не понимаешь? Ни говорить с ним,ни видеть его… По крайней мере сегодня. – Она упрямо сжала свой пухлыйрот, но почти тут же разжала губы и беспомощно прошептала: – Я не знаю, что мнеделать, папа. Я запуталась… – Сергей хотел сказать что-то утешительное, ноона не дала ему рта раскрыть, подалась вперед и выпалила: – Едем домой.

– Вот молодец, – похвалил было ее Сергей, ноуслышал совсем не то, что ожидал:

– Я возьму документы, соберу кое-какие вещи, Данилкиннамордник найду и справки о прививках. Если за это время Петр дома не появится,мы уедем в аэропорт, там ведь есть гостиница, где можно переночевать.

– Но, Аня!..

– Все, папа, я так решила. А если тебя смущает то, чтомы смоемся по-английски, то я согласна написать Петру записку.

И она, плотно сжав губы, замолчала. После этого, обнявДанилку, Аня придвинулась к окну и стала в него смотреть, всем своим видомпоказывая, что разговор окончен.

Ева подалась вперед и порывисто обняла его. Застигнутыйврасплох, Петр вздрогнул и стал ждать привычной реакции своего тела на Евиноприкосновение, но ее не последовало. Ни дрожи, ни томления, ни возбуждения –ничего! Это было так удивительно, что Петр, не поверив собственным ощущениям,не отстранился сразу. Он ощущал прикосновение ее роскошной груди, чувствовал еезавораживающее тепло, ловил дразнящий запах, не исчезнувший бесследно даже замногие часы заключения, но ничего, кроме легкого удовольствия, не испытывал.Как будто с него сняли заклятие! Ева продолжала ему нравиться, и Петр все ещенаходил ее безумно сексуальной, но не горел тем бешеным желанием, чтоовладевало им при одной только мысли о ней. После разговора с Батыром Петрвзглянул на нее другими глазами и в роскошной самке рассмотрел женщину:красивую, умную, сильную, но бездушную, холодную, эгоистичную, и понял вдруг,что эти черты его отталкивают. И стоило ему это осознать, как Евины прелестиперестали его манить, а сама она уже не казалась ему богиней…

– Спасибо вам, Петр Алексеевич, – шепнула Ева емуна ухо. – Вы не представляете, как я вам благодарна…

– Это моя работа, Ева, так что не за что!

– Нет, есть за что. Если б не вы…

– Вас все равно бы выпустили. Головин сообщил, чтопреступление раскрыто. Убийца найден.

– И кто он?

– Он не сказал. Буркнул про тайну следствия и унесся посвоим делам.

– Засранец! – с чувством процедила она.

– Зря вы так, Головин молодчина. Он настоящийпрофессионал. И умница. Между прочим, своим освобождением вы и ему обязаны…