Заботы о ведении хозяйства тяжким бременем легли на слабые женские плечи графинь Ла Мэр. Гийом де Буле как мог помогал родственницам – где делом, где добрым подбадривающим словом. Он вообще стал частым гостем в Шосе.

В феврале от графа Роберта пришло первое письмо. Его привез один купец, возвращавшийся домой из Сирии, а ему передал письмо один из рыцарей графа, умерший в Марселе. В письме граф подробно описывал осаду громадной крепости на берегу египетской реки Нил – Дамиетты. По его словам, осада сильно затянулась и конца ее не предвидится. Граф очень скучает по жене и дочери, но вскоре надеется возвратиться обратно, ибо, не дожидаясь падения египетской твердыни, нашел иное средство разбогатеть. Он завладел сведениями об очень древнем кладе египетских царей и хочет его отыскать.

Радости от письма и от того, что в нем написано, не было предела. Луиза де Ла Мэр по этому поводу собрала праздничный ужин. Буле был тоже здесь, все время улыбался, восхвалял графа и все крестовое воинство.

На следующее утро он уехал в Нармэ, а еще через пару дней Луиза де Ла Мэр заболела и слегла в постель. Ее страшно мучили боли в животе, от которых она не могла ни есть, ни спать. Открылась кровавая рвота, и состояние стало крайне тяжелым. Кристабель не отходила от матери. Лекари ничего не могли поделать – ни одно из прописанных ими лекарств не помогало. Луиза впала в беспамятство и через день после этого скончалась. Кристабель, до конца наблюдавшая агонию матери, как только та перестала дышать, вскрикнула и упала на смертное ложе в глубоком обмороке. На похороны со всех ног примчался епископ Буле.

Холодным январским днем, когда хлопьями валил мокрый снег и солнце скрылось за молочно-белой пеленой, графиня Луиза де Ла Мэр отправилась в свой последний путь в семейный склеп. Памятуя о доброте графини, проводить ее пришло все дворянство графства и сеньоры соседних земель, а простого люда было и не счесть. Кристабель за дни болезни, а затем похорон и поминок превратилась в тень. Она сильно похудела, лицо осунулось, и под глазами появились темные круги. Кристабель почти не разговаривала и все время плакала. Всю организацию похорон взял на себя Буле. После этого он пробыл в Шосе еще неделю, успокаивая Кристабель и наводя порядок в замке, а потом вновь уехал в Нармэ. Смерть Луизы, как сказал лекарь, наступила в результате отравления. Решили, что во всем виноваты грибы, которые в праздничный ужин подавали к столу. Хотя было странно, что умерла только хозяйка замка, а остальные, кто ел эти грибы, остались здоровы.

Еще никогда в жизни Кристабель не чувствовала себя такой одинокой. Она даже представить себе не могла, что когда-нибудь останется совершенно одна и уйдут те, кто всегда были рядом. В душе возникло ощущение бездонной пустоты, которая, словно пресс, давила ее каждую минуту, каждую секунду, и это было ужасно. Сначала брат, а теперь вот и мать. А отец? Где он теперь? Может, лежит в песках, пронзенный сарацинской стрелой, и труп его клюют хищные птицы. Нет! Она не должна об этом думать, иначе сойдет с ума! Но она думала…

Тяжелые предчувствия не обманули Кристабель. Иногда в жизни бывают такие случаи, когда то, чего боишься более всего, внезапно случается. Мы начинаем бояться этого, даже если нет никаких видимых причин, и вот оно, пожалуйста, на пороге и стучится в дверь. Плохие мысли притягивают плохое.

В начале апреля в Шос вернулся Вальтер – один из воинов графа Роберта. Он сказал, что через несколько дней после того, как было отправлено письмо, граф с десятью людьми ночью скрытно покинул лагерь крестоносцев и ушел в неизвестном направлении. Оставшимся своим воинам он сказал, что если он не вернется, то пусть они разыщут Поющую гору. Он будет там живой или мертвый. Больше его никто не видел, не возвратились и его люди. Бесплодные попытки разыскать эту Поющую гору ничего не дали. Видимо, граф сам точно не знал, где она находится, и пытался найти вслепую. Одно было ясно – гора на территории, контролируемой сарацинами. Оставшиеся воины решили послать Вальтера обратно во Францию за деньгами для выкупа, ибо прошел слух, что сарацины захватили в плен какого-то французского сеньора, и все думали, что это был граф де Ла Мэр.

Кристабель как стояла, так и упала в кресло. Отец пошел в поход, чтобы раздобыть денег и расплатиться с долгами, а теперь вот нужны деньги, чтобы его вызволить из плена. Где их взять? Девушка находилась в полной растерянности. Единственный родной человек – отец – на волосок от смерти, а она не знает, как ему помочь. Тут Вальтер вспомнил, что по дороге в Шос он проезжал через Нармэ и останавливался у епископа Буле. Святой отец подробно расспрашивал о судьбе своего родственника и сказал, что и на этот раз готов помочь несчастной молодой графине.

Кристабель не знала, как и благодарить единственного благодетеля своей семьи. Она отправила ему письмо, и вскоре от епископа явился небольшой отряд, который привез деньги, достойные для выкупа графа. Девушка не спрашивала и даже не думала, откуда столько денег у простого епископа, пусть и с хорошим доходом. Не думала она также, что такие деньги даже близкие родственники подчас не могут одолжить без гарантий возврата, ведь выкуп может не удаться, а граф погибнет, тогда чем придется расплачиваться? Сам епископ не приехал, сославшись на неотложные дела, но через слуг передал Кристабель свое отеческое благословение во всем, что бы она ни предприняла.

Теперь перед Кристабель встал вопрос: кто повезет деньги в далекую заморскую страну? Кому можно довериться? Кто честен и не прикарманит выкуп себе? Молодая графиня не знала, что и делать. Ответ пришел неожиданно с человеком из прошлого.

Однажды ярким апрельским днем Кристабель прогуливалась по замковой стене и увидела, как к Шосу приближается вооруженный отряд человек в сто. На рыцарях, ехавших впереди пехоты, были сюрко с крестами. На флажках, прикрепленных к копьям, тоже были кресты. Кристабель поняла, что это крестоносцы. Отряд остановился у ворот Шоса, возглавлявший его рыцарь назвал себя стражникам. Кристабель спустилась со стены и подошла к воротам. Стражник сказал, что графиню хочет видеть рыцарь, отправляющийся в Крестовый поход и пожелавший до времени сохранить инкогнито. Кристабель ответила, что примет рыцаря, но только одного, весь его отряд пусть остается снаружи. Девушка пошла в тронный зал замка, где гостей обычно принимал ее отец. Она уселась в его