Хотя… Это Россия. Захотят посадить – посадят. Я же говорю – нет у нас в этой связи слова «абсурдно», потому что мы веками живем на грани здравого смысла. И нам это нравится! Потому что так жить не скучно, всегда есть кого поругать и за что выпить.

– Рад видеть, – сообщил мне князь, когда я залез в машину, с удобством расположившись на заднем сиденье, рядом с ним. – Данила, поехали.

Да-да, за рулем находился мой новый приятель.

– Как дела, Данила? – хмыкнув, спросил я, а после глянул на его затылок. Отверстия, которое пробила несколько дней назад пуля, видно не было. А говорил, что долго регенерирует. – Выходит каменный цветок?

– Очень оригинально, – не поворачиваясь отозвался вурдалак. – Фонтан остроумия!

– В смысле – заткнись? – уточнил я. – Ну и ладно. Князь, а мы куда едем-то?

– Увидишь, – многозначительно сообщил мне Ростогцев. – И вот о чем сразу предупрежу – не знаю, как Шлюндт, а я попрошу оплатить услугу, оказанную моей семьей тебе, в ближайшие дни. Ты смертный, Хранитель, а это, знаешь ли, создает определенные риски.

– Резонно, – признал я. – Но сначала давайте все же я получу подтверждение того, что вышеупомянутая услуга оказана. Пока это кот в мешке. Нет-нет, я не подвергаю сомнению вашу честность, но есть вероятность банальной ошибки. Мало ли подвесок склепали в девятнадцатом веке европейские ювелиры?

Все же надо почаще общаться с Карлом Августовичем. Старичок он страшненький, опасненький, но рядом с ним интеллектуально растешь, а при случае приобретенную благодаря ему мудрость в нужный момент в ход пускаешь.

Через какое-то время мы въехали в центр города, уже более-менее пустынный, ибо вечерние «пробки» рассосались. Попетляв немного по нему, а после покружив по переулкам, мы наконец-то остановились.

– Приехали, – сообщил нам Данила. – Можно выходить.

– Прошу. – Князь открыл дверь со своей стороны. – Мы на месте.

Я вылез из машины, поежился под порывом холодного, прямо-таки осеннего ветра, и огляделся. Безлюдное место, высокая ограда из черных толстых прутьев, за ней виден рассеянный свет фонарей, деревья. Мы куда приехали-то? В Ботанический сад МГУ или какой-то парк?

– Вон там находится то, что ты ищешь, Хранитель. – Ростогцев показал пальцем в сторону ограды. – Держи бумажку, на ней написаны участок, ряд и место.

– Участок? Ряд и место? – совсем уж удивился я. – Мы куда приехали вообще?

– А ты не понял? – рассмеялся вурдалак. – Нет, правда? Это кладбище, Валера. Кладбище. Твоя подвеска два года как в могиле лежит, вместе с ее бывшей владелицей.

– Скажите, что вы пошутили, – попросил его я, одновременно с этим доставая из кармана пачку сигарет. – Только кладбища мне и не хватало!

– А в чем проблема? – как мне показалось, даже немного обиделся князь. – Место, конечно, не сильно веселое, но вы все тут раньше или позже окажетесь. Ну не конкретно здесь, разумеется, сюда абы кто не попадает, связи надо иметь, чтобы в этой землице прикопали. Я в принципе. Вся жизнь, Валера, есть один большой прыжок из женского детородного органа в могилу. Ну там другое слово должно стоять, но мы с тобой воспитанные люди все же.

– Так-то оно так, да только мне что теперь делать? – Я щелкнул зажигалкой. – И так со всех сторон судьба жмет, а теперь придется в расхитители гробниц записываться.

– Сочувствую, – как мне показалось, искренне произнес вурдалак. – Но это уже не наши печали, а твои. Мы обещанное выполнили, так что расчет с тебя.

– Эй-эй-эй, – остановил я его. – Что значит – выполнили?

– То и значит, – сдвинул брови князь. – Все согласно первоначальному договору, тому, что был заключен в моем доме. Вон бумажка, там указано местоположение могилы. Вот кладбище, на котором эта могила находится. Вон там дырка, через которую ты на кладбище можешь пролезть. Чего еще?

Да, крепко я тогда оплошал, что уж. Надо было не только указание места в условия включить, но и помощь в добывании предмета.

– Побольше информации хотелось бы, – как минимум для приличия возмутился я. – Кто была покойная? С чего вы взяли, что подвеску с ней закопали? Что ее вообще закопали, а не кремировали?

– А ты въедливый, – снова одобрил мои слова князь. – Молодец. Ладно, слушай. Звали покойную Людмилой Анатольевной Гончаренко, что, между прочим, тоже указано в бумаге, которую ты даже не раскрыл. Ну а драгоценность искомую ей подарил муж, которого зовут…

– Эдуард Гончаренко, – перебил я его. – Да ладно, вы серьезно?

Мне были знакомы эти имена. Более того – я и их обладателей лично видел, причем в своем собственном доме. Ну точнее, в доме родителей. Эдуард Георгиевич работал в сфере трубопроката, близкой к бизнесу моего отца, потому время от времени они кое-какие дела вели вместе. И жену его я помню. Красивая высокая женщина с глубоким грудным голосом. Значит, умерла она? Жалко. Молодая ведь совсем была, даже по моим тогдашним юношеским меркам, когда разница в пять-семь лет кажется критичной.

– Именно, – подтвердил Ростогцев и достал смартфон. – Вот, гляди, это фото трехлетней давности. Сюда смотри, я увеличил картинку. Видишь?

И верно – подвеска. Причем – та самая. Правда, фото было так себе, конечно.

– Вижу, – сказал я. – И что с того? Почему вы думаете, что подвеска – там?

– Показания свидетельницы, – охотно ответил вурдалак. – Вот тебе материал номер два. Горничная, которая работала в доме Гончаренко.

И он снова сунул мне под нос телефон, правда теперь на экране была не фотография, а видеоролик. Я увидел средних лет женщину, находящуюся словно под гипнозом. Она, совершенно обнаженная, лежала на кровати, раскинув руки и закрыв глаза, по ее лицу было видно, что ей очень хорошо.

– И что, хозяйку прямо с подвеской той и похоронили? – спросил кто-то, находящийся за кадром.

– Ага, – пробормотала женщина. – Хозяин велел это сделать. Она же с ней не расставалась никогда, даже перед сном в шкатулку, что на прикроватном столике стояла, ее ложила.

– Клала, – поправил ее собеседник.

– Клала, – с готовностью согласилась женщина. – А ты меня еще поцелуешь, Антон? Ты такой ласковый!

– Конечно же, – по голосу Антона я понял, что речь идет о далеко не простом поцелуе, и эта несчастная, похоже, только что подписала себе смертный приговор. – Иду!

– Убедился? – Ростогцев выключил телефон. – Или нет?

– Или нет, – заявил я. – Мы пока говорим о предмете, который похож на тот, что я ищу, и не более. Вот когда он окажется в моих руках и я смогу определить его аутентичность, тогда сделку можно будет считать свершившейся. А пока извините!

– Хозяин, мне кажется, он собирается нас кинуть, – подал голос Данила из салона машины. – Причем нагло так!

– Тебе слова не давали, – осек его я. – И вообще – не суй нос в чужие разговоры, его ведь и отрезать могут.