её ситуации это был лишь безмолвный крик. Только две головы, оставшиеся лежать на земле, могли услышать весь тот ужас, которым он был наполнен. Не в силах больше смотреть на это, они закрыли глаза.

Кейгон резко опустил голову нагини на яйцо.

Скорлупа с треском разлетелась на части. Кровь, желток и ошмётки плоти оказались разбросанными по земле, затопленной проливным дождём. Затем Кейгон снова поднял голову нагини и ещё раз со всей силы приложил её об камень. Вода и брызги крови с чавкающим звуком разлетались во все стороны. Удар. Удар. И снова удар.

После третьего удара Кейгон взглянул на то, что осталось от лица нагини. Череп был проломлен, лицо странно искажено, а из сломанного носа вытекали мозги и кровь. Кейгон безразлично отшвырнул размозжённую голову в сторону и вытер налипшую на лицо грязь.

– Что же творилось у тебя в голове?

Ответа не последовало. Впрочем, Кейгон и не рассчитывал на это, поэтому спокойно продолжил:

– Я вот думаю, разве это не любопытно? В момент удара эта женщина беспокоилась о том, что у неё вот-вот проломится голова, или же о том, что разобьётся её яйцо?

Казалось, что даже дождь затих от столь безжалостных рассуждений. Наги тоже смотрели на Кейгона полными ненависти глазами. Охотник коротко вздохнул и снова сел на камень.

Он по-прежнему оставался следопытом в отряде. В своё время он отказался выполнять любую другую роль, кроме этой. И поэтому, когда Рюн задавал вопросы о Ёсби и требовал относиться к нему как к сыну друга, Кейгону не оставалось ничего другого, кроме как отдалиться от него. Ведь их сближение могло помешать исполнению его роли следопыта. Однако теперь, когда он убил троих случайно встретившихся нагов, Кейгон больше не мог быть следопытом. Он больше не мог вернуться к отряду.

Теперь, когда он вновь стал тем самым Пожирателем нагов, он не сомневался, что непременно убьёт Рюна, как только увидит его. Кейгон слишком хорошо знал себя: он не сможет остановиться.

Можно было по-разному истолковать поведение Тинахана и Пихёна, которые, едва услышав крик в предрассветной последождевой тишине, сразу выбежали из убежища. Однако основной причиной было, конечно же, беспокойство, вызванное отсутствием Кейгона. Когда удивлённый Рюн выбежал следом, Тинахан рассказал ему о странном крике, который они недавно услышали. Наг занервничал и стал старательно напрягать свой слух, как вдруг раздался ещё один крик.

Тинахан и Пихён моментально среагировали на звук и побежали вперёд. Рюн с Нани немного задержались, и, догнав остальных, наг осторожно спросил:

– Это может быть Кейгон?

– Если бы это были наги, они бы не издавали звуков. Животные тоже так не кричат. Значит, это может быть только он. И ему определённо нужна наша помощь. Вот почему он до сих пор не вернулся, – решительно произнёс Тинахан.

Дождь прекратился, и поэтому Тинахан бежал так быстро, словно злился на то, что провёл в этом месте практически пять дней без движения. Следом за ним бежали Пихён и Нани, а Рюн всё так же сильно отставал от остальных. Как ни странно, но крик продолжал отдаляться. Взволнованный отряд со всех ног бежал вперёд, напрочь позабыв о предостережении Кейгона следить за тем, чтобы температура тела не повышалась.

Внезапно лес исчез.

Все разом замерли на месте. Перед ними в лунном свете сиял огромный город.

– Это что, город нагов? – в замешательстве спросил Пихён.

– Какой ещё город? Там же нет огней, – пробасил Тинахан.

– Так в городах нагов не бывает огней! Мы можем видеть друг друга в темноте, разве ты не знал? – запыхавшись, проговорил Рюн, когда наконец догнал Тинахана и Пихёна. Теперь настала их очередь пребывать в недоумении.

– Но это точно не город нагов. Нет Башни Сердца.

– Башни Сердца?

– Да, в городе нагов обязательно должна быть Башня Сердца. Если бы это был наш город, вы бы первыми заметили эту башню ещё издалека. А это место больше смахивает на руины.

Тинахан и Пихён снова посмотрели на город и поняли, что Рюн был прав.

Город был очень большим. Все трое хорошо понимали, что видят сейчас лишь часть его. Всё, что попадалось на глаза, было разрушено или покрыто трещинами. Было похоже, что раньше земля была вымощена брусчаткой, но теперь от неё остались лишь камни, которые беспорядочно торчали повсюду, словно гуща супа в кастрюле. А растущие по всей поверхности сорняки напоминали скорее неказистые усы старика.

И всё же сквозь руины было видно былое великолепие города. Его создатели наверняка хотели сделать из него настоящий предмет своей гордости. Гигантские здания, пирамиды, ряды колонн, памятников и лестниц, которые за отсутствием зданий позади выглядели так, словно вели прямо в небо. В лунном свете руины казались огромной мрачной тенью.

Пока все, затаив дыхание, любовались открывшимся видом, Тинахан заметил, как что-то движется на вершине гигантской пирамиды, и сразу же закричал, тыча в неё пальцем.

– Это теплокровное существо! – нервно вскрикнул Рюн, проследив за рукой лекона.

Рюн сумел разглядеть человеческую фигуру с высокой температурой тела, но она исчезла в пирамиде прежде, чем он успел рассмотреть её. Трое тут же бросились догонять беглеца.

– Ты смог рассмотреть что-нибудь? Это был Кейгон? – на бегу проговорил Пихён.

– Это была человеческая фигура, теплокровное существо, а значит, совершенно точно не наг. Я уверен, что это был Кейгон.

Только приблизившись к пирамиде, они осознали, насколько та была высокой. Перед ними предстало сооружение, построенное не из камней, а из целых зданий. Пирамида была высотой почти в сотню метров, но по мере приближения она уже не казалась такой высокой из-за своей огромной площади. Каждая ступень была настолько широкой, что больше походила на дорогу, в то время как вертикальная часть пирамиды состояла из ряда дверей и окон. Повсюду были расположены лестницы и пандусы, которые соединяли между собой каждую ступень. Это сооружение легко можно было принять за город, построенный вдоль склона горы, если бы не тот факт, что это совершенно точно было полностью рукотворное строение. Все трое спутников в очередной раз потеряли дар речи, увидев перед собой настоящий город, раскинувшийся в горах.

Пихён решил, что подниматься по лестницам или, того хуже, карабкаться по склону – пустая трата времени, поэтому ловко усадил Рюна на Нани. Тинахан молча кивнул и прыгнул на десять метров ввысь, словно пирамида была для него не более чем большой лестницей. Он добрался до вершины всего за восемь прыжков, а вслед за ним жук поднял Пихёна и Рюна.

На самой вершине пирамиды располагался огромный особняк. Лиловое ночное