Третий женский силуэт шел по коридору. И вот эта фигура нам показалась самой перспективной. Во-первых, идет в правильном направлении, во-вторых, промежуток пути как раз соответствует отрезку времени. В-третьих, надо же кого-то подозревать!

— Все равно это нам ничего не дает, — подвел итог Георг, рассматривая проекцию. — Нам неизвестно, кто вошел в комнату, как исчез из замка Филипп и где он сейчас.

— В любом случае неизвестная женщина имела допуск в замок, следовательно, это кто-то из знакомых, — недовольно покачала головой герцогиня.

Интересно! Посторонние здесь не ходят, экскурсии для туристов не проводят.

— Значит, король мог знать ее? — уточнила я.

— Не обязательно, — вздохнул Георг. — Если вошел кто-то из слуг, Филипп мог спокойно выслушать чье-то послание или принять записку.

— Слуг мы исключили. Они все находились вдалеке от этой комнаты, — напомнила ему.

— Чужая прислуга, приехавшая с гостями, дальше служебных помещений не ходит, — согласилась со мной Вахратовская.

— Помощники, секретари? — задала вопрос я, вспомнив помощницу графини Ристоль, сопровождавшую нас на ужин «для своих». — Полия приехала с нами. Ее за стол не пригласили, отослав к горничным и кухаркам. Но в замке она была!

Я с подозрением уставилась на три женские фигуры. Творцы их знают, кто похож на Полию.

— Не могу сказать, кто из гостей с собой привозил секретарей, — созналась герцогиня. — Их приемом занимался Теодор, мой дворецкий.

— Вызовите его, — воодушевилась я.

— На следующий день он отбыл в отпуск. Мы с ним заранее договорились, что Теодор оставит пост после ужина, — со вздохом произнесла Вахратовская.

— Придется опросить всех слуг, — принял решение Георг.

Меня от обязанностей следователя освободили, предложив пообедать в одиночестве. К концу опроса я успела поесть, поскучать и полюбоваться видом из окна. Меня никто не беспокоил, но и сама не решилась мешать.

Результаты оказались интересными. Дворецкий заранее попросил об отпуске, о чем были информированы все, поэтому кандидатуру для замены заранее нашел сам Теодор. Мужчина собирался отправиться на выставку кошек с горячо любимым котом.

— Подождите, — попросила я, осененная догадкой, — вашего дворецкого зовут Теодор Пирс?

— Именно так. Вы знакомы? — заинтересовалась герцогиня.

— Встречались однажды. Георг, ты тоже должен помнить его, — с нажимом произнесла я.

— Ричард? — изумленно воскликнул он.

— Ричард! То есть… Ой! — Смутилась основательно, вспомнив о своем незаконном поступке.

— Что? — подозрительно посмотрела на нас Вахратовская.

— Летели мы с ним одним рейсом, — как можно невиннее ответила ей.

— В Россаю? Зачем? — удивилась герцогиня.

— Мы об этом не разговаривали, — пожала плечами я.

— Где проживает дворецкий? — вступил в разговор Георг, молчавший какое-то время.

— У него дом неподалеку.

— Свой или снимает?

— Насколько я знаю, свой.

— Едем. Расспросим его.

— Мне с вами? — На лице хозяйки замка читалось нежелание ходить в гости к прислуге.

— Справимся, — правильно понял ее настроение Георг.

Нам предоставили машину с водителем, который знал точный адрес Теодора Пирса. Небольшой домик в горной деревушке выглядел пустым. Ни огонька, шторы задернуты, калитка надежно закрыта на щеколду.

— Идем, — перепрыгнув через забор и отперев задвижку, пригласил войти Георг.

Теперь мы вламываемся в частные владения. Кажется, я уже начинаю привыкать к нашим правонарушениям и лишь увлеченно веду их подсчет.

— Закрыто, — потолкав входную дверь, разочарованно произнес Георг.

— Он улетел. Здесь никого нет, — попыталась убедить его.

— Ира, можешь сделать этот дом? — обратился с неожиданной просьбой Георг, постучав указательным пальцем по наличнику двери.

— Могу. А зачем? — удивилась я.

— Есть у меня одно подозрение, — загадочно ушел от ответа мой подельник.

Поисковые заклинания разбежались в пространстве, и вскоре перед нами стала воссоздаваться проекция.

— Никуда он не уехал, — мрачно проговорил Георг, внимательно следивший за моими действиями. — Вот сюда посмотри. Что это?

— Не знаю. Мешки какие-то, — пожала плечами.

— Выбиваем окно!

Георг свистнул ожидающему нас водителю и помахал рукой, призывая подойти. Вместе они стали крушить красивую раму. «Порча имущества», — мысленно отметила я.

Водитель подсадил Георга и помог тому проникнуть в чужой дом. Нет чтобы меня оградить от обвинения в проникновении в жилище, так виконт еще и церемонно распахнул передо мной дверь и пригласил войти. Разумеется, я не собиралась отказываться! Поднырнула ему под руку и первая помчалась к лестнице, ведущей в подвал. Дом для меня не имел загадок, я знала все его закоулки и повороты.

Темное пространство огласилось угрожающим шипением и громким «мя-а-ау-у!». Потом на нас бросились и полоснули по ногам. Хорошо, что у обоих штаны: у Георга брюки, у меня джинсы. Когти нас не достали. Зато мы услышали тихий шорох.

Щелкнула пальцами, высекая искру, и приглушенно ахнула. Георг оказался прав. В углу лежал связанный человек. Я его едва смогла узнать. Лицо грязное, с кровоподтеками от побоев. Но это был Теодор Пирс, с которым мы летели одним рейсом. То есть не он, а кто-то другой, невероятно похожий на дворецкого герцогини Вахратовской, покупал мне билет.

— Врача! — крикнул Георг наверх водителю.

— Понял! — отозвался он, и мы услышали удаляющиеся шаги.

В свете искры серого кота рассмотреть получалось с трудом. Но его сверкающие зеленью глаза полыхали не хуже магии. Он охранял своего хозяина и не позволял к нему приблизиться.

— Я беру на себя Ричарда, а ты развяжи Теодора, — приказал Георг.

Благородно взяв на себя миссию по нейтрализации преданной угрозы, виконт снял с себя пиджак и стал наступать, оттирая животное в сторону. Получалось не очень. Кот упорно отказывался отходить от своего хозяина.

Георг кинулся вперед, Ричард наперерез. Крики, ругань и громкое шипение слились в общий шум. Победителем из неравной схватки вышел Георг. Ему удалось плотно спеленать пиджаком шипящую и извивающуюся зверюгу. Сверток ходил ходуном, и, чтобы удержать его хоть на какое-то время, Георг засунул кота под мышку.

Я времени даром не теряла. Пока шла борьба на грязном полу, присела рядом с мужчиной и торопливо принялась за веревки. Связывали надежно. Так, чтобы надолго обездвижить. Теодор находился в полуобморочном состоянии. Он явно страдал от жажды и голода, тело занемело. Разбитое лицо пугало гематомами.