– Мы даже координат Пейаны точно не знаем! – воскликнул Ирра. – Да и не в моей это компетенции – принимать подобные решения. Вернёмся на Лекту, доложим Командующему и Отцу обо всём, а они уж тогда с Первой Матерью и будут думать, что делать.

– Эх, – вздохнул Валерка. – Я-то думал, что вы лихие пираты. А у вас, гляжу, бюрократии не меньше, чем у паршивых сварогов!

Ирра Авальса открыл было рот, чтобы возразить, но его перебил Велга:

– Кстати, будете докладывать Командующему, – проговорил он с самым невозмутимым видом, – сообщите ему, что мы вполне можем договориться по этому вопросу с ирюммами или лируллийцами. Уверен, они проявят к нашему предложению большой интерес, поскольку свароги их нагло обманули, и они наверняка желают взять реванш. Оля, как думаешь, здесь можно найти каналы к лируллийцам и ирюммам?

– Думаю, в этом нет ничего невозможного, – с не меньшей невозмутимостью ответила Ефремова. – Здесь же был прототип Пирамиды.

Дитц незаметно подмигнул Велге и показал большой палец, но на каравос Раво этот почти открытый шантаж если и произвёл впечатление, то виду они не подали. Кажется, всё-таки факт обнаружения прапрапрародины подействовал на космических бродяг так сильно, что теперь их, кроме возвращения домой, ничего по-настоящему не интересовало. Впрочем, чтобы в этом убедиться, нужно было для начала отправить каравос Раво на Лекту. Но канал оставался закрытым весь день и открылся лишь тогда, когда солнце село, вечерняя заря погасла, и над головами разумных двуногих засияло звёздное небо. Для одного родное, для всех остальных – не очень. Каравос Раво засняли его всеми доступными способами (это было необходимо, чтобы затем определить галактические координаты Жемчужины-Рвиа-Сут) и засобирались в дорогу.

– А может быть, с нами? – спросил Ирра, когда все были готовы к обратному переходу.

– Нет, – покачал головой Велга. – Действуем, как договорились. Не забудьте позаботиться о «Маленьком бродяге». Если всё станет совсем плохо, это последняя наша надежда вернуться домой.

– Хорошо, когда есть дом, – заявил каравос Раво.

– Да, – подтвердил Велга. – Хорошо.

Каравос Раво ушли, а рано утром, едва посветлел восток, в дорогу засобирался Свем Одиночка.

– К своим? – спросил Борисов, хотя ответ был известен всем.

– Я ненадолго, – ответил Свем. – Вернусь.

Он не стал снимать комбинезон и рюкзак, а плаземнную винтовку, по настоянию Велги и Дитца, тоже взял с собой, чтобы придать своим рассказам о жизни «среди богов» необходимую достоверность.

– Конечно, – сказал Валерка Стихарь.

– Если начнётся извержение, мы спустимся ниже по реке, – сообщил Дитц. – Ищи нас там.

– На связи. – Свем похлопал по рации на поясе.

– На связи.

Свем обнял всех по очереди, не оборачиваясь, быстро зашагал вниз по течению Светлой и вскоре скрылся из глаз. На востоке медленно разгоралась заря. Северный холодный ветер напоминал о том, что скоро зима. До Земли было около восьмидесяти тысяч световых лет…

Потом Михаил прикинул, что с момента, когда подводная лодка покинула Пирамиду и до того, как вода вокруг неё вспыхнула нестерпимо-ярким белым светом, прошло около минуты. То есть далеко от Пирамиды они уплыть не успели. Что, впрочем, не имело ни малейшего значения. Потому что, когда всё вокруг залил странный белый ослепительный свет, проникая в кабину лодки через два боковых иллюминатора и передний обзорный экран, принц Лойлл Оргом, не дожидаясь приказов, потянул штурвал на себя, и лодка устремилась к поверхности под максимально возможным углом.

Двести пятьдесят метров, двести…

Свет, задрожав, исчез. Иллюминаторы и экран почернели. Кабина было погрузилась во тьму, но автоматически вспыхнувшие электролампы вернули освещение.

Сто пятьдесят, сто, пятьдесят…

Когда до поверхности оставалось тридцать два метра, выключился носовой прожектор, и стало видно, что лодка идёт в идеально-прозрачной воде, пронизанной сверху пока ещё далёкими и слабыми, но с каждым метром набирающими силу солнечными лучами. Надвинулся и ушёл в сторону серебристый косяк рыб. Засияла впереди и вверху солнечная рябь. Лодка, словно гигантская касатка или кашалот, со всей дури вынырнула на поверхность и снова плюхнулась в воду, подняв фонтан брызг.

– Стоп-машина! – скомандовал Малышев. Он пока не знал, как, но чувствовал, что ситуация кардинально изменилась и, прежде чем двигаться куда-то дальше и принимать любые решения, надо оглядеться.

Принц Лойлл послушно заглушил двигатель, и лодка постепенно остановилась. В оба иллюминатора и обзорный экран была видна лишь водная поверхность до горизонта. Очень близкого, поскольку иллюминаторы располагались над самой водой, и камеры, с которых шло изображение на экран, тоже.

– Какой ты молодец, Лойлл, – сказала принцесса Ченри. – Классно вырулил. Я бы точно растерялась.

– Спасибо, – ответил принц, и Малышев заметил, что мальчик покраснел. – Я и не думал, совсем. Само получилось.

– Поэтому и молодец, – заверил его Малышев. Ему тоже захотелось поддержать и поощрить мальчишку. – Автоматизм действий в трудной ситуации – признак мастерства.

Принц покраснел ещё больше.

– Только странно… – произнесла принцесса.

– Что? – спосила Аня. Она держала на руках Лизку, которая тихонько агукала и была явно довольна подобным оборотом событий. Ещё бы! Никто не укладывает в кроватку или коляску, а таскают на руках. Кому не понравится?

– Мы же в море? В море. А качки совсем не чувствуется.

– Потому что нет волн, – сказал Миша, глянув в иллюминатор. – Штиль.

– А были, – сказала принцесса. – Я помню.

– Ладно, – Малышев поднялся и неодобрительно покосился на потолок, которого почти касался макушкой. – Вылезу, огляжусь. Лойлл, открой мне верхний люк.

– Есть, – ответил принц.

«Молодец, мальчишка, – подумал Миша, – на лету хватает!» Он поднялся по лестнице и выглянул из люка наружу. Рубка слегка возвышалась над основным телом лодки, но явно недостаточно. Поэтому Миша выбрался полностью, встал на ноги, выпрямился, приложил руку козырьком ко лбу и огляделся.

Первое, что он заметил, изменилось небо. На Пейане, даже когда не было облаков, оно всегда казалось выцветшим, будто слегка пыльным. Ни разу Малышев не наблюдал на планете – прародине сварогов чистой небесной синевы, характерной для Земли и не только. А здесь… По ярко-синему небу плыли плотные белые облака, словно это была и не Пейана вовсе, а, к примеру, та же Земля. Северный ветерок был откровенно холодным. А солнце застряло на юге посередине неба, но стояло не в зените, а гораздо ниже.

– И впрямь странно, – вслух произнёс Малышев. – Солнце-то на Пейане гораздо выше было. Вроде бы.