В период домината личность императора получила преобладание над старой римской традицией. Колыбель римской государственности стала постепенно терять свои привилегии. Учреждение же системы тетрархии наряду с перекройкой внутриимперских административных границ нанесли сокрушительный удар по столичному статусу Рима. Историк античности М. Циглер считает, что в тот период «Рим утрачивает роль центра… Резиденция Диоклетиана располагалась в Никомедии. Торжественная встреча в Медиолане с Максимианом, на которую из столицы специально приехали сенаторы, наглядно показала, что Рим располагается теперь там, где находится сам император»[197].

Следовательно, Рим перестает считаться резиденцией императоров. С IV столетия у Империи вообще нет единой столицы. Подчиняясь определенной управленческой и стратегической логике, монархи стараются избирать местом для своего пребывания города, стоящие ближе к «горящим границам», то есть, в сущности, к передовой, где легионы Pacis Romanae противостоят варварскому миру: Медиолан и Аквилея в Северной Италии, Трир в Германии, Никомедия в Малой Азии.

Константин Великий делает следующий шаг. Он посещает Рим, но не останавливается там надолго. Город, где никогда не стихают заговоры и интриги, да еще и стоящий бесконечно далеко от границ, неудобен для императора. Вместо него Константин делает своей резиденцией древний греческий город Византий, расположенный на европейском побережье Босфора, иными словами, на стыке Европы и Азии. Строительство новой столицы начинается в 324 году и сразу же принимает небывалый размах. Сюда переселяют жителей из других провинций Империи. Город украшают с большой роскошью, перевозя сюда произведения искусства из разных уголков ойкумены. Здесь сооружаются величественные дворцы, надежные водопроводы, большие общественные здания.

Грандиозное строительство закончилось в 330 году. 11 мая новая столица Империи во всем своем блеске и величии была торжественно освящена под именем Нового Рима.

Однако после смерти Константина благодарные потомки дали ему другое имя – Константинополь. Под этим именем он и вошел в историю. Византией подданные императоров Нового Рима свое государство никогда не называли. Таким именем Римскую Империю стали презрительно называть немецкие историки XVI века, для того чтобы опорочить память поверженной в 1453 году Империи в угоду западной падчерице – Священной Римской империи германской нации. В этой книге мы не будем употреблять этого пропагандистского клише, даже несмотря на то, что современная наука о Новом Риме называется византинистикой.

С самого момента своего рождения Константинополь был христианским городом: император воздвиг там высокую каменную стелу в честь Богородицы, в годы его правления было заложено несколько больших христианских храмов, в том числе собор Святой Софии, поставленный напротив императорского дворца. Такая «топография» столицы показывала, что духовная жизнь поставлена в центр судьбы Империи, а центром духовной жизни является Христианская Церковь.

Константинополь, где храм соседствовал с дворцом, на века стал образцом для христианских городов всего мира. Историк Церкви А. Лебедев с восхищением писал о создании Константинополя: «Только гениальный человек мог создать новую столицу такой неимоверной исторической важности, какую тотчас же возымел Константинополь, возникший по воле Константина в такое короткое время, что можно сказать: он возник по мановению волшебства. Чтобы оценить историческое значение новой столицы, вызванной к бытию первым христианским императором, достаточно привести себе на память следующие слова Григория Богослова, имевшего полную возможность оценить важность нового Рима. Константинополь есть „око вселенной, могущественнейший город на суше и море, как бы взаимный узел Востока и Запада, куда отовсюду стекается и откуда, как с общего форума, исходит все важнейшее в вере”»[198].

Языческие кумиры стали объектами культурного наследия. Статуи божеств были изъяты из храмов и использованы для украшения города. Так, знаменитый дельфийский жертвенный треножник отправился на ипподром.

Константинополь со временем стал восприниматься как город, сменивший не только Первый Рим, но Ветхий Иерусалим – несостоявшуюся мировую столицу истинной веры. О роли Константинополя как Второго Иерусалима немало говорили христианские духовные писатели.

Постепенно сюда в огромном количестве стали стекаться мощи святых и реликвии, связанные с земной жизнью Христа. Так, в результате боговдохновенных поисков, предпринятых на Святой Земле матерью императора, святой Еленой, был обретен Животворящий Крест Господень, часть которого доставили в Константинополь.

В то время как император Константин прекратил гонения на христиан и стал возвышать их, единству Церкви стала угрожать ересь арианства.

Она появилась в Александрии между 315 и 320 годами. Имя ей дал пресвитер (священник) Арий – один из вождей еретического движения, но не первейший и не главный. Иные ее лидеры – епископы Евсевий Никомедийский и Феогнид Никейский.

Корнями арианское учение уходило в III век, к еретическим измышлениям Павла Самосатского, изобличенного Церковью, и его ученика Лукиана Александрийского, наставника Ария. Суть этой ереси состоит в отрицании троичности Бога. Арий видел истинное божество только в Отце, а Сына, воплотившегося во Христе, считал творением Отца, то есть не обладающим божественной сущностью.

Если вникнуть в нюансы богословской трактовки этого еретического тезиса, станет очевидным сходство арианства с иудаизмом. И святитель Александр Александрийский писал об этом вполне ясно: «Осуждая все апостольское благочестивое учение и, подобно иудеям составив христоборственное сборище, они отвергают Божество Спасителя нашего и проповедают, что Он равен всем людям»[199].

Иначе говоря, главный смысл ереси и главный яд ее состоит в принижении Христа до обычного человека. Связь между арианством и иудаизмом не только концептуальная, она прослеживается и на персональном уровне. Покровительницей того же Павла Самосаткого была Зиновия, царица Пальмиры, иудейка.

Во второй четверти IV столетия арианство широко распространилось в Империи. Несколько народов германского происхождения, прежде всего, могучие готы, вандалы и лангобарды, приняли крещение по арианскому обряду. И иудеям, жившим в областях, где арианство прочно укоренилось, в том числе и у германцев, жилось намного вольготнее, чем в землях, где возобладало истинное православное христианство.