— А Сухобоков?

— Он мой!

Галдин озадачил Борисова и, прижимаясь к перилам, начал подъем на третий этаж. Но он катастрофически не успевал. Бойцы Валиева, появившиеся сзади, ничем не могли ему помочь. Проклятая граната, непонятно каким образом оказавшаяся у Сухобокова, спутала весь план. К тому же двери в комнаты Елены были открыты. Сухобоков теперь имел заложницу.

Галдин ударил кулаком в мраморный столб.

— Черт, черт, черт! Это была ошибка. Не стоило открывать двери.

— Долго ли их выбить? Нет, мы лоханулись в расчете. Надо было моим парням идти на второй этаж. Кстати, а где секретарша?

— Да что эта секретарша? Сидит, наверное, под столом и молится.

Валиев крикнул Стурову:

— Андрей, проверь!

— Поверяю.

— И аккуратней. Как бы не заполучить пулю от этой шалавы.

— Ну, от баб я еще пули не ловил.

— Работай.

Галдин отстранил «винторез», достал наградной «ПМ».

— И что мы решили? — спросил Валиев.

— Решение может быть одно. Я иду к Сухобокову и Елене.

— Чтобы эта сволочь подстрелила тебя, да не так, как Снегирева, а наповал?

— Но мы не можем бездействовать.

— Сухобокову деваться некуда. Он же закрыт в особняке. У Старкова есть снайперы. Выйдет мерзавец с Еленой во двор, к машине, и заполучит пулю в череп.

— Да? А если он поймет, что его не выпустят, и застрелит Лену?

— Это вряд ли.

— Но возможно.

Валиев вздохнул и сказал:

— В принципе, возможно.

— Тогда какой базар? Прикрывай!

— Ладно, прикрою.

— За мной!

Галдин рванулся в комнаты, ожидая выстрела. Но его не последовало. Вадим услышал рык Султана и какие-то крики. Женский вперемежку с мужским.

Сухобоков ворвался к пленнице и крикнул:

— Елена!

В ответ тишина.

— Ленка, сволочь, где ты?

Опять тишина.

Сухобоков рванулся в левую комнату, потом, в центральную, в правую. Там он и увидел Елену, стоявшую у окна.

— Ты почему не ответила?

— Что тебе надо, урод?

— Вот мы как заговорили? Осмелели? Ну да ничего, это я быстро исправлю. В общем, так, дорогая. Мы с тобой сейчас выйдем в коридор. Ты впереди меня. Дальше я буду говорить. Твоя задача — стоять и не дергаться.

— А если я откажусь?

Сухобоков рассмеялся и заявил:

— Нет, это вряд ли. Я уже убил одного спецназовца, мне терять нечего. Откажешься или дернешься — пристрелю и тебя.

— Но тогда и в тебя выстрелят.

— Нет, не выстрелят. Я нужен им живой. От меня много ниточек на самый верх тянется. Я сумею выторговать себе жизнь. А вот ты сдохнешь. Понятно тебе, стерва?

— Я никуда не пойду.

Сухобоков с изумлением посмотрел на заложницу.

— Что ты сказала?

— Я никуда с тобой не пойду и прикрывать тебя, мразь, не буду.

— Тогда я для начала прострелю тебе одну руку, потом вторую. Буду убивать тебя так, что ты проклянешь жизнь.

Тут Елена вдруг крикнула:

— Султан, фас!

Сухобоков ничего не понял, а зря. Его тут же сбил с ног мощный удар. Султан все это время стоял за спиной негодяя и готовился к броску. Ему нужна была лишь команда. Она последовала.

Сухобоков выронил пистолет, потянулся за ним и увидел оскалившуюся пасть огромной овчарки.

— Нет, только не это! — провизжал он.

Султан зубами и лапами прихватил руки бизнесмена. Крик Сухобокова вдруг перешел в хрип. Изо рта показалась кровавая пена.

В комнату вбежал Галдин.

— Лена!..

— Я нормально. А вот с Сухобоковым что-то не то. Он жутко испугался собаки.

— Фу, Султан! — отдал команду старший лейтенант.

Пес спрыгнул с поверженного противника и встал рядом, готовый к продолжению схватки.

— Не мешай!

Султан отошел, но не расслабился. Голова опущена, хвост и лапы напряжены, пасть открыта.

Одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Сухобоков мертв.

— Вот черт! Султан, ты что наделал?

Пес непонимающе посмотрел на хозяина. Мол, а что я наделал-то? Выполнил команду, и все. Не грыз противника, не рвал его, всего лишь ударил в спину и, как учили, лишил возможности работать руками.

— Султан молодец! Если бы не он, то Сухобоков пристрелил бы меня, — сказала Елена.

Пес смотрел на хозяина, и в глазах его стояла обида. Я сделал все как надо, а ты, хозяин, недоволен.

Старший лейтенант погладил голову овчарки.

— Прости меня, Султан. Ты сработал отлично, совершенно правильно. — Он достал печенье, бросил псу.

Султан поймал угощение, проглотил его, мотнул хвостом.

Собаки не умеют держать зло на своих хозяев.

— Вот и все, — сказал Галдин, взглянул на Елену и замешкался.

Перед ним стояла женщина необычайной красоты. Это была не та Ленка, которую он видел три года назад.

Она бросилась к нему, обняла.

— Спасибо тебе. Вадим. Ты… — Лена заплакала.

Галдин почувствовал горячую волну нежности к этой женщине, сестре своего друга.

Он провел рукой по ее роскошным волосам и сказал:

— Все хорошо, Лена. Ты свободна.

— Не отпускай меня. Мне стало очень хорошо. Я, наверное, полная идиотка. Нельзя говорить так, когда на полу лежит труп.

— Труп негодяя.

— Не отпускай.

— Не отпущу.

Султан прилег и смотрел на эту неожиданную идиллию.

В комнату вбежал Валиев, увидел Сухобокова, лежащего на полу, и Галдина с Еленой.

— Так. — Он нагнулся, осмотрел тело. — Понятно. Ушел-таки от нас господин Сухобоков.

Галдин отстранил от себя Елену и сказал:

— Сердечный приступ. Никто в него не стрелял, Султан не грыз.

— А с чего приступ-то?

— Слышал я, что Сухобоков с детства панически боялся собак. А тут такая туша налетела. Вот сердце и не выдержало.

В кабинет вошел Старков, быстро оценил ситуацию, вызвал на связь полковника Тагурова и доложил о результатах штурма.

— Ясно! — сказал тот. — Стало быть, помер бизнесмен. — Что ж, и так бывает. Значит, тебе, Алексей, убрать из поместья группу саперов, Валиева с его людьми и Елену. Всех в усадьбу Дуневича. Старшему лейтенанту Галдину связаться оттуда с полковником Сердановым. Тебе же готовиться к прибытию высокого начальства и докладу о проведении штурма.