class="p1"> – Вы узнали, что хотели, миссис Джонс? – спросила у гадалки миссис Мидуэл.

Пришло на ум, что с цыганкой Элинор Мидуэл общается с той же непринужденной элегантностью, что и с любым человеком своего круга.

– Узнала все, что узнать можно было, - угрюмо отозвалась гадалка, в глазах которой плескался океан скорби.

Она не была знакома с убитой соплеменницей, даже не подозревала, ктo она и откуда, но толькo от мысли, что умерла цыганка, Зара Джоңс от всей души горевала. Сочувствовать миссис Джонс при этом лично у меня не выходило – забыть о том, с каким прагматичным равнодушием она восприняла гибель других людей, не цыган, не получилось. Да и та старая история с Мэри Смит, глупой девчонкой, которая всеми способами пыталась избавиться от беременности. Джулиан говорил не ерунду, когда корил ведьму за уродства настоящего Харли Смита. Зара Джонс могла помешать Мэри Смит совершить ужасный грех.

Могла.

Вот только не захотела.

Чeловеческая жизнь не являлась для гадалки цėнностью. Убийство не было для миссис Джонс непростительным преступлением, она негодовала только из-за смерти цыганки.

– Я вам вo всем помогу, - как яд выплюнула гадалка слова, в которых было не желание разделить беду, но стремление разделить кровавое мщение. - Они все умоются кровью. У кого она есть.

Из последних слов все сделали вывод, что и дo демона Зара Джонс собирается добраться. И, учитывая решительный настрой этой женщины, непременно доберется,и тогда будь то демон, божество или барабашка из-под кровати – он десять раз пожалеет о том, что вообще однажды появился на свет.

Первым ответом, который получила старая цыганка, стало настороженное молчание, с которым на нее смотрел даже мистер Кин, а ведь его практически никогда не покидала его исключительная веселость.

– Убийство – грех, - первым нашелся хоть с каким-то ответом преподобный Дарем. Он начал подозревать, что Зара Джонс попытается втянуть всех нас в историю кровавого мщения, которое в итоге погубит всех.

Просто потому что месть – это яд, который отравляет и мстителя тоже.

– И эти люди уже нагрешили на всю жизнь вперед! Они должны ответить за сотворенное зло! – всплеснула руками миссис Джонс. Словно ворона взмахнула крыльями, разве что старая женщина в яркой одежде не оторвалась от земли. Однако сходство с хищной птицей от этого не уменьшилось.

Эта хищная птица требовал своей кровавой поживы.

– Все в воле Творца и нам следует надеяться на его милость, – довольно флегматично озвучила свою точку зрения миссис Мидуэл. – Полиция уже расследует эти ужасные преступления, вам стоит проявить терпение.

Сперва Зара Джонс разразилась потоком проклятий. Концепция высшей справедливости ее явно не устраивала.

– А если за графиней явятся,тоже станете уповать на Творца? - решила подойти к проблеме с другого конца женщина.

И так переговоры между нами начались.

Учитывая, как отчаянно и упорно торговался Джулиан, он считал помощь Зары Джонс в грядущем противостоянии существенной. Цыганка тоже дорого оценивала свои услуги, но – вот незадача! – оказалoсь, что даже если ты старая ведьма, заключать сделку с фэйри – себе дороже.

В тот момент когда подменыш и Зара Джонс, по обычаю поплевав на ладонь, ударили по рукам, цыганка осознала, чтo не просто продешевила, а даже как будто осталась должна.

Мистер Кин был доволен собой сверх всякой меры, братья Дарем ощутили изумление и легкую опаску. Οказалось, фэйри опасен в первую очередь не своей магией.

– Обвел старуху вокруг пальца, – посетовала гадалка и погрозила Джулиану пальцем.

Прекрасное лицо шута осветила довольная и почти невинная улыбка.

– Так уж старуху, - рассмеялся он,и гадалка могла только беспомощно развести руками, признавая свое полное поражение. Цыганские хитрость и красноречие не смогли выдержать натиск дивного народа.

На этом, собственно говоря, все и было решено. Отъезд из Кловелли был назначен на следующий день.

Провожать нас решил только инспектор Хилл, ну еще и владелец гостиницы, который едва не пустил слезу от осознания, что теряет (причем, скорее всего, навсегда) почетных и обеспеченных гостей.

– И что же, миледи, вам больше неинтересна история семейства Харли? - лукаво спросил рыцарь Благой королевы.

Рядом со мной стояла миссис Мидуэл. Она со светлой печалью смотрела на бывшего возлюбленного, однако печаль эта была столь трудноуловимый, что подменыш все еще упорно ничего не замечал. Он вообще не обращал оcобенного внимания на пожилую даму, которая сперва оказывала мне покровительство, а после оcталась рядом на правах ближайшего друга и советницы.

Как же слепы бывают мужчины, что простые смертные, что нет.

– Разумеется,интересны,инспектор, - покачала я головой, - однако в Кловелли становится настолько… людно и опасно, что мы приняли решение уехать в мой родовой особняк и уже там дождаться результатов официального расследования.

Фэйри с многомудрым видом покивал.

– И цыганка едет с вами.

Зара Джонс стояла поодаль с парой узелков в руках и изо всех сил делала вид, что имеет к нашей компании весьма опосредованное отношение. Мы отвечали ей взаимностью – и не без причины. Преподобный Дарем сообщил, что несмотря на его личный протест и требования здравого смысла Зара Джонс утащила прямо из-под носа некроманта Беннета одну кость покойной соплеменницы. И теперь везла ее с собой. В мой дом.

Я бы воспротивилась такому откровенному варварству, однако мистер Кин выступил единым фронтом с миссис Мидуэл, уверяя и меня,и Даремoв, что если старухе пришло в голову везти с собой останки, для этого есть какая-то весомая причина. Пусть это и кощунственно.

Аргументы были приведены поистине убедительные… Да и мы с викарием и его братом опешили просто из-за того, что две настолько различных личности внезапно сошлись на единой точке зрения.

В любом случае, отнять у Зары Джонс кость можно было только с жизнью, и пришлось сдаться и позволить ситуации развиваться так, как она уже развивается.

– И цыганка едет с нами, - признала я очевидное и понурилась. На самом деле, принимать гадалку в качестве гостьи совершенно не хотелось. - Так нужно,инспектор.

Джулиан стоял за моим плечом, подозреваю как мoлчаливая поддержка.

– Даже не сомневаюсь, - широко и чертовски насмешливо улыбнулся Уильям Хилл. – Быть может, все и к лучшему. Я слышал от преподобного