Фотопортреты этих выдающихся людей украшали стены длинного как баскетбольная площадка кабинета, расположенного на двенадцатом этаже нового офисного здания, зеркальные бока которого отражались в мутных водах Москвы-реки.

За начальственным столом этого кабинета восседал Бекетов Данила Николаевич, генеральный директор сверхуспешной компании «Nord Oil Exportation», в обиходе «Норд», которая являлась частью финансово-промышленного холдинга, столь большого и значимого, что от его самочувствия зависело состояние бюджета огромной страны. К своему высокому официальному положению он давно привык. Как-никак власть меняет человека, и быстро начинает ему нравиться. Приятно осознавать, проснувшись по утру, что столько людей ждут твоего указания, беспокоятся и переживают по поводу того, как строгое начальственное око оценит их скромный труд, смогут ли они вовремя получить свою заработную плату, а заодно хорошо бы и премиальные, потому что от этих денег зависит их собственное благосостояние и настроение дорогих близких. Будет ли в их домах звучать весёлый смех детей, потому что у отца и матери всё хорошо, или наоборот, семья будет неуклонно превращаться в ристалище, на котором сойдутся непримиримые взаимные упрёки в неумении жить и приносить пропитание в дом.

И наконец, приятно осознавать, что рабочий день большого коллектива, в котором каждый думает только о своей судьбе и карьере, начинается и заканчивается по твоей воле. Кому какое дело до судьбы десятка другого неудачников, которые будут уволены, сокращены, выведены за штат или лишены премии, когда на кону задача по обеспечению стабильной деятельности крупной компании, с которой связывают свои надежды сотни или даже тысячи людей. Мало кто будет осуждать руководителя, если он радеет за дело и не жалеет своих сил и времени для того, чтобы добиться успеха. По крайней мере, Даниле Бекетову хотелось надеяться, что его подчинённые именно в таком ключе думают о нём.

Восемь лет не прошли бесследно. В жизни Данилы появился отдельный дом с лесным участком где-то там по направлению к Рублевскому шоссе, вилла на Лазурном берегу, а в гараже стоял галерейный ряд из Мазерати, Ламборджини и Порше, любимых игрушек любого молодого состоятельного человека, которого можно отнести к категории баловней судьбы. Правда из всего этого имущественного великолепия лично ему принадлежала только хорошо обставленная квартира в центре Москвы, небольшое шале на Кипре, которое он по привычке называл дачей, и приличная парусно-моторная морская яхта. Ну что ж, тоже вполне нормально.

Так как в реальной жизни отсутствуют примеры чудесного преображения без видимой причины скромного в прошлом выпускника МГИМО в солидного бизнесмена нашего времени, имя которого воспринималось с уважением в закрытом и привилегированном сообществе трейдеров нефтью, то без особого насилия над собственным воображением можно было догадаться, что тесть Данилы, Генрих Исаакович, расстарался на славу. Как-никак, но в условиях новой России, столь успешно вернувшейся в реалии начала 20-го века, открылись невиданные доселе возможности по трансформации национального богатства в личные состояния в сочетании с умелым манипулированием служебными полномочиями на высоких государственных должностях.

И потому должность заместителя министра, которую занимал уважаемый Генрих Исаакович, можно было бы определить, как весьма доходное место. Одним словом, квота на экспорт десяти миллионов нефти успешно перераспределялась в пользу «Норда», в котором негласно, но на вполне законных основаниях достойный российский чиновник занимал место президента. А почему нет, когда во все времена совмещение госдолжности с коммерческой деятельностью всегда создавало максимальную норму прибыли? «Благословенные» девяностые годы.

Сняв пиджак и закатав рукава белой батистовой рубашки, Данила сидел в кресле во главе своего стола-мастодонта.

– Похоже, я перебрал вчера. Это всё Сашка, всё заряжал один дурацкий коктейль за другим, – с досадой вспоминал он своего дружка по вчерашним ночным похождениям, – и зачем я повёлся на его уговоры прогуляться по московским барам и ресторанам? И что в итоге? Зависли в этом убогом «Pretty Dolls». А теперь голова гудит как колокол.

Пальцы привычно легли на кнопку вызова личного секретаря. Через мгновение в проёме двери показалась высокая длинноногая секретарша в лёгком зелёном платье от «Шанель».

– Вот, что Лара, – с хрипотцой в голосе сказал Данила, с неудовольствием проведя шершавым языком по пересохшему нёбу, – принеси, пожалуй, кофе, только покрепче, и стакан минералки без газа.

«Очередное потерянное время, – прихлёбывая горячий ароматный напиток, продолжал думать он. Девчонки как всегда полезли на колени со своими стандартными ласками. Здесь не хочешь так напьёшься для того, чтобы их дежурные оплаченные улыбки показались искренними. И Эдик тоже хорош. Приволок какую-то грудастую деваху, и они с Сашкой присосались к её грудям как пресловутые Ромул и Рем к своей волчице. Тоже нашли удовольствие. Шалопаи».

Не совсем подходящее определение для своих ближайших друзей, Саши Перминова, владельца сети ресторанов высшей категории, и Эрика Зугдиди, гендиректора крупнейшего мясомолочного комбината.

– Хотя друзья ли они? – Данила усмехнулся, и решил выпить виски. Голова всё ещё не отпускала. Взгляд его упал на небольшую картину, весившую справа от стола, с которой он не расставался с 1990 года. На ней неизвестный художник изобразил весьма незамысловатый сюжет: две ветви терновника и алую розу. Несколько минут рассматривал сиё произведение искусства, а затем, скривившись, словно у него заломило в челюсти, отвернулся. Голова всё ещё раскалывалась и предаваться воспоминаниям о прошлом совсем не хотелось тем более, что в кабинет уже заходили члены правления. Пора бы уж собраться с мыслями для предстоящего совещания.

– Ну что, Николай, опять проблемы на твоём участке? В чём дело, в конце концов?

– «Транснефтепродукт» нашу нефть принял. Здесь всё нормально, – принялся давать объяснения директор департамента по внешним связям, Николай Шалимов, – но причина проблемы опять в латышах. Они как заноза в одном месте. Вновь без предупреждения изменили порядок погрузки в порту. Пришедший танкер «Амелия» уже второй день простаивает на дальнем рейде Вентспилса.

– Выходит за старое взялись. Опять им «откаты» потребовались, – Данила встал из-за стола и прошёлся за спинами присутствующих.

– Аркадий, – обратился он к своему заму по развитию бизнеса, – придётся тебе позвонить в Ригу Эрнсту, своему «дружбану» по Лондонской экономической школе. Ведь вы же вместе там учились? Ну, вот и хорошо. Действуй. Только вот что, сумму особо не задирай. Мы их и так перекармливаем.

– На меньшую сумму могут и не согласиться. Аппетиты у них растут не по дням, а по часам.

– Ну вот, что Аркаша, – возмутился Данила, – мы всю Латвию кормить не подписывались. Ты вбей этому Эрнсту в голову, что за каждый день простоя судна мы платим перевозчику значительные пени. Пусть он напряжёт своего папашу. Как-никак он у него помощник премьер-министра страны. Будет хуже нам, будет хуже им. А теперь ты, Николай, – вопрос вернулся к Шалимову, – как наши партнёры в Амстердаме? Ныть ещё не начали?