— Да, сэр. Работники верфи сказали мне, что вы отправились в Манчестер. К тому времени было уже поздно ехать за вами туда. Поэтому я вернулся домой дожидаться вашего возвращения и ваших распоряжений.

— Вы все сделали правильно. Пойдемте в дом.

Спустя несколько секунд Уилл уже шагал к дому; Джон следовал за ним по пятам. Томас встретил отца в передней и бросился ему в объятия.

— Папа! Мег и Джейк уехали. Уехали! И даже не попрощались!

Уилл опустился на колени, чтобы утешить мальчика, и посмотрел на Бенсона, появившегося в дверях гостиной.

— Расскажите мне, что произошло.

— Мисс Донован повезла мастера Джейка на прогулку верхом, и они не вернулись. Однако я не верю, что их захватили, сэр. Я нашел это в ее комнате. Адресовано вам. — Он протянул сложенный листок бумаги.

Уилл закрыл глаза. Значит, она уехала сама, а не была против воли захвачена Кавершемом. Ком страха в его груди превратился в нечто иное, нечто еще более горькое и болезненное.

Взяв записку из рук слуги, он посмотрел на Томаса.

— Иди сейчас с Бенсоном, сынок. Тебе давно пора спать.

— Я ждал тебя.

— Я рад, что ты дождался меня. Но теперь время ложиться.

Бенсон взял Томаса за руку и увел его наверх. Попросив Джона держаться поблизости, Уилл поднялся и на отяжелевших ногах прошел в гостиную. Усевшись на диван, он повертел записку в руках, прежде чем решился сломать печать.

«Дорогой Уилл!

Прости меня. Но пожалуйста, пойми: я больше не могу подвергать опасности тебя и моих родных. Прошу тебя, не надо искать меня. Пойми, пожалуйста, что чем дальше я с Джейком буду от тебя и Томаса, тем для вас всех безопаснее.

Я никогда не забуду время, которое мы провели здесь. Оно значит для меня все.

Мег».

Уилл прочел короткую записку три раза, затем скомкал ее в кулаке и швырнул в камин. Огонь в камине почти совсем потух, но потребовалось всего несколько секунд, чтобы бумага вспыхнула ярким пламенем и, рассыпавшись фонтаном искр, превратилась в золу.

— Вот что я думаю о твоих героических усилиях уберечь меня от опасности, Мег, — пробормотал он, глядя в очаг.

Уилл встал, поднялся наверх и поцеловал сына, пожелав ему спокойной ночи. После этого он вышел из дома и вернулся в конюшню, где Джон чистил его изнуренного коня.

— Оседлайте мне мерина, — распорядился Уилл. — Я возвращаюсь в Ливерпуль.

— Возвращаетесь в Ливерпуль, сэр? Но почему?

«Потому что, — подумал Уилл, — куда еще она могла бы уехать?»

Темнота наступила быстро, но уличные фонари освещали дорогу, и на улицах было людно — рабочие возвращались из доков домой.

Погруженная в свои мысли, Мег медленно брела по тротуару, машинально отвечая на расспросы Джейка, когда он указывал на различные особенности архитектуры кирпичных зданий, как видно, преобладавших на улицах Ливерпуля. Внезапно она услышала приглушенный шум позади — достаточно странный, чтобы вырвать ее из задумчивости. Опустив голову, она ускорила шаг, крепко сжимая руку мальчика и не осмеливаясь оглянуться назад.

Это не мог быть Уилл! Как бы он сумел так быстро ее найти? Она была так осторожна...

Тяжелые шаги все приближались, и в считанные секунды группа мужчин окружила ее и Джейка со всех сторон. Вырваться не было никакой возможности. Мег остановилась и подняла взгляд на мужчину, вставшего перед ней, — мрачного незнакомца угрожающего вида.

Тут у нее за спиной раздался голос, звучный и ровный, полный злобы:

— Вот те на, это же прекрасная мисс Донован. Подумать только, встретить вас здесь, в Ливерпуле. Ну надо же.

О Господи! Мег закрыла глаза, и непрошеные слезы заструились по ее щекам. Это не Уилл нашел ее. Это был Кавершем.

Силы небесные! Как он напал на ее след? Джейк вертелся, стараясь получше увидеть отца. Подхватив мальчика на руки, Мег увернулась от мрачного незнакомца, преграждавшего ей путь, и выбежала на проезжую часть.

Но она оказалась недостаточно проворной. Уже через несколько секунд Кавершем схватил ее за руку и втащил на тротуар.

Мег огляделась вокруг. Пешеходы сновали туда и сюда. Проезжали повозки и кареты. Что будет, если она закричит?

Кавершем дернул ее за руку и повернул так, чтобы она смотрела в его бледное лицо с холодными голубыми глазами и черными прилизанными волосами с ровным пробором посередине. У него было узкое, словно выточенное из камня, лицо. А верхняя губа настолько тонкая, что ее почти не было видно, в особенности когда он был охвачен гневом, как сейчас.

Его голубые глаза сверкали. Как и у Джейка... И все же были совсем другими. Узкие и полные ненависти, они разительно отличались от широко раскрытых невинных глаз ребенка.

Большинство людей согласятся, что она поступила неправильно, забрав Джейка у отца. Многие люди будут думать, что повешение — справедливое наказание для нее. Но они не знают этого человека.

И там, прямо посреди улицы с десятками снующих взад-вперед прохожих он залепил ей такую затрещину, что дыхание со свистом вырвалось из ее груди и круги поплыли перед глазами.

Джейк вскрикнул, когда она согнулась пополам, и выскользнул из ее рук. Но он так же, как и она, боялся своего отца, поэтому зарылся в складки ее юбок, словно таким образом мог сделаться невидимым!

Мег обхватила его руками, стараясь успокоить, утешить, хотя у нее саднило щеку и она ощущала вкус крови во рту.

— Прошу прощения, какие-то проблемы? — Случайный прохожий остановился позади Кавершема и настороженно поглядывал то на него, то на Мег.

— Конечно, — ответил Кавершем. — Но я сам обо всем позабочусь. Благодарю вас за участие, достопочтенный сэр.

Мужчина посмотрел на громил, на Кавершема, затем встревоженно снова на Мег. Она с трудом сдержала рвавшийся из горла крик: «Пожалуйста, помогите мне!» Не хватало ей только впутать еще одного невинного в это дело.

Однако отделаться от прохожего было не так-то легко. Мег понимала, что выглядит ужасно с выражением страха на лице и кровью, струящейся по подбородку. Мужчина снова посмотрел на головорезов, а затем повернулся к Кавершему.

— Я полагаю, вы ранили эту леди.

— Вы глубоко заблуждаетесь, сэр, — сказал Кавершем, подав знак головой своим людям. Они выступили вперед. Один из них держал пистолет, частично скрытый под плащом. Он наставил его на прохожего, и тот отступил назад, подняв перед собой руки оборонительным жестом.

— Мне не нужны неприятности.

— Конечно, — сказал Кавершем. — Нам они тоже не нужны. Идите своей дорогой, а об остальном мы позаботимся.

Бросив последний виноватый взгляд на Мег, мужчина поспешил прочь.