– Новак! За мной!

Дальше мы шагали по лестницам и коридорам без задержек, постепенно углубляясь куда-то в подвальную часть здания. У высоких металлических дверей, мимо которых, не замедляясь, прошагал старший следователь, на стуле восседал высокий худой рейян в очках. Даже в полумраке коридора его волосы отливали неестественной синевой, что наводило на мысль о метаморфизме – весьма редком даре даже у магов.

– Что там с Кавашевым? – спросил этот рейян. – Сегодня допустят?

– Вирсен, думаешь, я в курсе? – на ходу бросил Белянский. – У Кристэра спроси. Это его дело.

– Твой Дубинский – тот еще дуб, – с язвительными нотками ответил метаморф. – Уже все управление в курсе, что твоя новая секретарша его занимает гораздо больше, чем нераскрытое дело. А у меня труп без документов!

– Ты ж его знаешь, – уже прилично отойдя, откликнулся старший следователь. – Криса не изменишь.

– Нашел бы ты себе уже постоянного секретаря, – посоветовал маг.

– Будто я сам этого не хочу, – ответил ему Белянский. – Но где возьмешь подходящего человека, Харт?

– Да, с твоим характером… – хмыкнул Вирсен. – Разве что к храксу за помощью обращаться.

Мужчины рассмеялись общей шутке, но мы уже свернули в другой коридор, и разговор сам собой оборвался. Тут двери тоже были высокими и металлическими, что наводило на не самые приятные мысли.

«Еще запрут тут, как опасную зверюшку, – мысленно вздрогнула я. – А такой вот… как этот Харт, будет надо мной опыты ставить!»

Ни номеров, ни надписей на дверях не было, но Белянский как-то здесь ориентировался. А может, и наугад выбрал, кто ж его знает. Но рейян уверенно распахнул одну из дверей и махнул рукой, предлагая пройти в утопающее во мраке помещение. Даже с моим обостренным зрением я не видела ни зги. Не хотелось показать, что я очень напугана, так что шагнула внутрь, высоко подняв голову. Не подозревая о моих внутренних метаниях, старший следователь не стал долго мучить меня неизвестностью и, войдя следом, щелкнул рубильником, зажигая закрытые сетчатыми экранами лампы под самым потолком.

Это было совершенно пустое помещение шагов на пятьдесят как в длину, так и в ширину, с высоким потолком, поддерживаемым четырьмя массивными колоннами. Стены на два человеческих роста и колонны закрывали листы отполированного металла, из-за чего казалось, что мы пришли в какой-то странный балетный зал. Присмотревшись, я поняла, что на каждой металлической пластине по углам и в центре имеются незнакомые мне символы, похожие на руны.

«Помещение экранировано, – сообразила я. – Похоже, пластины нужны для того, чтобы поглощать магические выбросы. И вряд ли сюда можно попасть через портал. А еще тут хорошо запереть какую-нибудь демоническую тварюшку. Вроде меня. Вряд ли я смогу отсюда сбежать».

Меня невольно пробрало холодом, хотя я и не ощущала опасности ни от самого помещения, ни от захлопнувшего дверь старшего следователя.

– Итак, рейна Новак, – глядя на меня с прищуром, начал Марьян Белянский. – Прошу.

– Что? – напряглась я.

– Демонстрируйте, – махнув рукой, пояснил мужчина. – Перевоплощение.

У меня по спине пробежали мурашки.

– Уверены? – спросила я осторожно.

Пока старший следователь был первым человеком, кто захотел увидеть мой второй облик. И даже смотрел на меня спокойно, с интересом, а не с презрением, которое демонстрировал шеф жандармов Петшиковский, велев бросить меня в камеру в Броцлаве.

– Не тяните резину, Новак, – сказал старший следователь. – У меня полно работы, а еще нужно разобраться, что с вами такой… интересной делать.

С минуту пристально потаращившись на рейяна, я вздохнула, сосредоточилась и перекинулась в собаку. Помещение тут же начало выглядеть иначе, а обострившийся нюх дал некоторое представление о том, для чего в Центральном управлении служат залы, подобные этому. По крайней мере, едва уловимый аромат крови, пота и ощутимые следы магии наводили на мысль о тяжелых тренировках людей, а не на догадки о том, что здесь мучили или убивали демонических созданий. Это обнадеживало.

– От! – выдал Белянский, отлепляясь от двери.

Он пересек помещение и обошел меня по кругу, пристально рассматривая.

– Интересно! Интересно! – усмехнулся следователь. – Очень занимательно.

Казалось, будь у него лист бумаги под рукой, Белянский выхватил бы из-под резинки подтяжек карандаш и начал то ли записывать приходящие на ум мысли, то ли зарисовывать.

– Очень интересно! – повторил рейян, намотав вокруг меня несколько кругов. – А теперь… Посмотрим в действии!

От неожиданности я аж присела и раззявила пасть. Даже выдохнула что-то весьма похожее на вполне человеческое вопросительное междометие.

– Вперед, Новак! Демонстрируйте!

И что было делать? Пришлось демонстрировать…

А через два часа я уже не чувствовала себя ни человеком, ни демонической тварью. Только бедной и несчастной собаченькой, которую дрессировал сам глава потустороннего мира, если такой там имелся. Жутко хотелось перегрызть наглому рейяну глотку, но меня сдерживало то, что я и так едва волочила ноги, поднимаясь вслед за Белянским в его кабинет, а еще… не настолько я опустилась, чтобы всякие немытые шеи в рот тащить.

«Правда, шея старшего следователя вроде бы чистая…» – мимоходом отметила я, но тут же забыла и про шею, и про свою злость, и про усталость, когда еще в коридоре уловила аромат кофе, печеного сыра и сдобы.

Секретарша при нашем появлении лишь недовольно поджала губы и показательно уткнулась в бумаги на столе взглядом. Вот только зря старалась. Марьян Белянский на девицу даже не взглянул, пронесся мимо как метеор и деловито ухнул в кресло за своим столом.

– Ну-с, Новак, садитесь, – велел он, дождавшись, когда я закрою дверь.

Я внутренне напряглась и с сожалением оглядела пристроенный на краю стола поднос. Похоже, я так и останусь сегодня без крошки во рту. Ух! Жестокие мужчины!

Не подозревая о моих мыслях, старший следователь выудил мое дело из вороха бумаг, раскрыл перед собой и, посматривая в него, взялся за кофейник.

– Как интересно получается, – хмыкнул рейян, наполнив две чашки. – Согласно свидетельствам… э-э… рейяна Давидовского и… и… – Следователь пошелестел листами дела, выискивая фамилии. – И еще нескольких работников жандармерии Броцлава, вы, рейна Новак, являетесь мирной гражданкой нашего славного королевства, «выросли на глазах», «никогда ничего не было замечено», «спасла жизнь» и так далее и тому подобное в разных вариациях.

Я прикусила губу, глядя на старшего следователя.

– Но имеются и показания шефа жандармерии Петшиковского и еще ряда лиц, что вы, рейна Новак, опасная преступница… и… тут много чего, – перебрав листы, констатировал Белянский и поднял на меня взгляд. – Что скажете?