пику новомодным веяниям, в знак приверженности старой жизни.

– Начну, как всегда, с начала, – заговорил Эйрих. – Мы выехали из деревни рано утром…

Рассказ его, в точности повторяющий тот, что был рассказан вчера, в бражном доме, был завершён за тридцать с лишним минут. Он не упустил ничего, осветив все важные события и их последствия. Также он рассказал о договоре с консулом Флавием Антемием, предусматривающим определённые обязательства со стороны Эйриха и Сената остготского народа.

– Скажи-ка, а то я упустил в ходе твоего рассказа, сколько точно ты кольчуг и шлемов получил? – спросил Куруфин, лидер Зелёной фракции.

– С асдингов получил триста восемьдесят три кольчуги и девятьсот десять шлемов, многие были побиты, но мы их починили у римлян, – начал считать Эйрих. – Четыреста кольчуг и шлемов, римских, я купил в первые дни в Филиппополе. Ещё восемьсот кольчуг и шлемов, тоже римских, купили после того, как мы вернулись с разгрома асдингов. Две с половиной тысячи кольчуг и шлемов, римских, нам передал консул Флавий Антемий. Потом я не ходил без дела и покупал кольчуги со шлемами там, где вообще готовы были продавать – вышло двести сорок семь. В сумме выходит четыре тысячи триста тридцать кольчуг и четыре тысячи восемьсот пятьдесят семь шлемов.

Раздался слитный вздох удивления. Это личный успех Эйриха, потому что, когда ему выдавали деньги, рассчитывали на вдвое меньшее количество брони.

– Та-а-ак… – произнёс Куруфин. – А топоров, копий и мечей со щитами?

Эйрих начал считать.

– Тысяча спат от консула, – произнёс он. – Восемьдесят четыре штуки боевых топоров я купил у римлян в Филиппополе, ещё двести девять боевых топоров я купил в Константинополе – такое оружие у них не в ходу, они больше предпочитают мечи. Четыреста копий купил в Филиппополе, а ещё четыре тысячи передал нам консул Флавий Антемий. Ну и я прикупил по случаю ещё сто тридцать штук. Щитов я купил четыреста в Филиппополе, ещё четыре тысячи передал римский консул, а также я приобрёл у других римлян девяносто штук. В итоге топоров двести девяносто три, мечей тысяча, а также четыре тысячи пятьсот тридцать копий, называемых римлянами ланцеями, четыре тысячи четыреста девяносто щитов, а также двести аркобаллист, купленных от особого расположения викария Соломона Атратина Приска из Филиппополя.

– Что за аркобаллисты? – поинтересовался сенатор Сигумир Беззубый.

– Это такой лук, из которого очень легко пробить кольчугу, – ответил Эйрих. – Нужно будет обучить две центурии, а также подумать о том, где взять ещё аркобаллист или всерьёз озаботиться собственным производством – мы испытывали их во время похода и я уверяю вас, почтенные сенаторы, что кольчуга не держит стрелу из аркобаллисты на расстоянии до ста шагов.

На это римское изобретение Эйрих возлагал некоторые надежды. Главное – кольчуги, даже римские, являлись недостаточно надёжным препятствием для аркобаллист, что делало их крайне ценными против римлян. А ещё, как самостоятельно убедился Эйрих, стрелять из аркобаллисты стократно легче, чем из лука. Не надо учить стрелка годами, нет сильной зависимости от личных характеристик, таких как глазомер, острота зрения, выносливость и точность мелких действий руками.

Обучить можно было хоть тысячу аркобаллистиариев, но вот вооружить каждого из них – это очень дорогое удовольствие. Каждая аркобаллиста, купленная Эйрихом в Филиппополе, обошлась ему в триста пятьдесят силикв, за которые можно было снабдить троих легионеров оружием и бронёй.

Но была причина, по которой Эйрих пошёл на эти излишние траты. А заключалась она в тангутах.

Во времена их покорения, войско Темучжина столкнулось с особым видом метательного оружия, представлявшего собой необычную аркобаллисту, выпускающую множество стрел подряд, пока не исчерпается их запас в коробке над механизмом.

Истинный дождь из стрел – вот чем осыпалось монгольское войско с крепостных стен города Сучжоу. Сопротивление было ожесточённым, но город пал, после чего Темучжин приказал вырезать всех жителей. Гора из отрубленных голов была оставлена в назидание остальным.

Причиной вырезания жителей было не ожесточённое сопротивление, а то, что Темучжин был зол на тангутов, посмевших оскорблять его, но сейчас он понимал, что сильно погорячился тогда. Гораздо полезнее было бы сначала забрать всех мастеров и учёных, а уже потом вырезать остальных, но очень легко рассуждать потом, как надо было бы действовать…

– Пусть об этом болит голова у консула, – махнул рукой сенатор Осгар из Зелёной фракции. – Ты лучше нам подробнее расскажи о тысяче римлян, что сейчас копошатся под деревней.

– Люди это надёжные, – вздохнул Эйрих. – Каждый из них – опытный легионер, десятки зим служивший в римском войске. Они лучшие, по заверению консула, поэтому лучше всего подойдут для обучения наших юношей римскому военному делу. Я хочу создать легион, состоящий из наших людей, чтобы они знали римскую воинскую науку не хуже самих римлян и представляли собой полноценную силу, способную сокрушить любого врага. И вот об этом я и хотел поговорить…

– Денег хочешь? – сразу же понял, о чём ведёт речь Эйрих, сенатор Сигумир Беззубый.

– Оружие и брони мы уже получили… – начал Эйрих.

– Денег нет, – перебил его Сигумир Беззубый. – За свой счёт это делай, мы и так выделили тебе достаточно денег на твою затею.

– Опять за всех говорит, старый хрыч! – возмутился сенатор Дропаней. – Нет, я точно тебе башку клюкой проломлю!

– Прекратить! – воскликнул сенатор Торисмуд. – Ты уверен в том, что эта затея завершится успехом, претор Эйрих?

– Уверен, – ответил мальчик. – Здесь ведь нет людей, сомневающихся в моих способностях?

Повисла тишина, сенаторы начали переглядываться и перешёптываться.

– Я знаю, как сделать несокрушимый легион, способный уничтожать римских комитатов и даже побеждать гуннов! – заявил Эйрих. – Но для этого мне нужны средства и ваша поддержка. Помните, почтенные старцы: на кону величие остготского племени. Будет легион – будем непобедимыми. Не будет легиона…

– Это мы поняли, претор Эйрих… – прервал его Торисмуд, знавший, что Эйрих умеет заражать сенаторов идеями за счёт ораторского мастерства.

– Нет, мы послушаем, – не согласился с ним сидящий рядом отец Григорий. – Продолжай, сын мой!

И Эйрих продолжил.

Он сгущал краски, разбавлял их, стращал сенаторов могуществом римских легионов, мечтательно разглагольствовал о былом величии предков римлян, раскрывал перспективы создания из остготов легиона старого порядка, впечатлял примерами успехов легионов Октавиана и Цезаря, сожалел о том, что у остготов воюют по-старому, не перенимая новое и полезное…

Сенаторы прониклись его идеей, потому что он не лгал, но намеренно долго не переходил к стоимости всей этой затеи.

– Сколько воинов будет в твоём легионе? – задал главный вопрос сенатор Альбвин из Чёрной фракции. – Во сколько это будет нам обходиться?

Эйрих уже давно всё тщательно просчитывал, поэтому имел готовые ответы. Каждый