— Что-то не пускает этих монстров! — лихорадочно выпалила Василиса и порывисто встала на колени. Дышать сразу же стало легче, но боль не торопилась уходить. Она терзала чуть ли не весь мой исстрадавшийся организм. Но я всё же кое-как перевернулся и на четвереньках пополз в темноту.

— Сударь, вы куда? — пролепетала девушка, истово осеняя себя крестными знамениями. Она явно отнесла наше чудесное спасение к божьим проискам.

— Подальше от призраков. Вдруг они ринутся на нас? И вам бы я порекомендовал следовать за мной. Только будьте осторожны. Как бы снова куда-нибудь не провалиться.

— Хорошая идея, — выдохнула дворянка и поползла следом за мной по узкой подземной кишке, будто бы вырытой не слишком упитанной свиньёй, зашедшей в поисках желудей очень глубоко. Двигаясь по этой «трубе», я порой непроизвольно касался головой неровного потолка и с ужасом замирал, ожидая, что меня накроет тоннами земли. Однако каждый раз потолок выдерживал, позволяя ползти дальше во тьму. А та с каждым метром становилась всё гуще, поскольку мы отдалялись от единственного источника света, коим являлись призраки.

И когда сияние существ смерти совсем исчезло, я остановился и просипел, вдыхая спёртый воздух, пропитанный ароматами чернозёма:

— Василиса, у тебя ещё осталась магическая энергия?

— Я вам не Василиса, сударь. И называйте меня на вы, — устало просипела девушка, громко дыша носиком.

— Хватит тебе, мы за эти пару часов уже столько вместе прошли, что должны быть ближе, чем брат с сестрой.

— Вы украли меня!

— А твой отец пленил Акулину. Хватит переливать из пустого в порожнее. Все мы хороши! — зло отбарабанил я, играя желваками.

— Но я всё равно не даю вам позволения называть меня на ты. Однако Василисой можете, но только потому, что так будет короче, — пробухтела дворянка и спустя десяток секунд создала крошечную энергоструктуру. Она осветила земляные стены с торчащими из них белёсыми корешками и наши перепачканные физиономии. Руки и ноги тоже не отличались чистотой после такого путешествия на корячках.

Я брезгливо вытер ладони об штаны и с надеждой проговорил, глянув в первозданную тьму, царящую впереди:

— Придётся ползти дальше. Авось куда-нибудь нас эта нора выведет. Назад возвращаться нельзя. Ежели пересечём барьер, то призраки с радостью снова попытаются вырвать наши кишки.

— Какой барьер? — навострила ушки девушка, которая одной рукой пыталась «расчесать» спутанные волосы, висящие грязными сосульками.

— Любопытно? — усмехнулся я.

— Совсем нет, — фыркнула она.

Я ещё шире усмехнулся и молча пополз дальше. Девчонка погасила энергоструктуру и двинулась за мной, но уже через десяток метров нехотя проворчала:

— Любопытно.

— А вы тайны хранить умеете?

— Конечно умею. Я же не базарная баба, а потомственная дворянка.

— Тогда слушайте, но никому не рассказывайте об этом.

Мне не составило труда вкратце поведать Василисе о том, что по Чернолесью носятся стаи призраков, которые не могут полететь дальше из-за барьера, непонятно кем или чем установленного. И я так увлёкся своим повествованием, что потерял бдительность. В какой-то миг моя рука оперлась не на ставший привычным земляной пол, а ухнула в пустоту, увлекая меня за собой. Я кувыркнулся через голову и практически тут же плечом попробовал на прочность каменную поверхность.

— Твою мать! — зашипел я от боли, встал на четвереньки и почувствовал под ладонями искусственную кладку.

— Что случилось? — тревожно выдохнула Василиса, где-то над моей головой.

— Кажется, нора привела нас в какой-то подвал. Не ползите дальше, а то сила гравитации снова швырнёт вас в мои крепкие объятия. Создайте лучше энергоструктуру. Надо осмотреться.

— Меня на вас бросают силы Дьявола. Это явно его происки.

— Ага, видать, он помогает своей последовательнице. Но за что вы продали ему душу? Красота? Нет. Может, за острый язычок?

— Хам! Мерзавец! Будь моя воля, то вы бы уже сидели в темнице среди мышей и гнилой соломы!

— Нет, всё-таки вы продали душу не за острый язычок, а за буйную фантазию, — иронично проговорил я, медленно выпрямился в полный рост и поднял левую руку. Пальцы коснулись выложенного камнями потолка, покрытого плёнкой влаги.

— Я больше не намерена с вами разговаривать! — гневно выпалила Василиса и замолчала.

Однако о моей просьбе девушка не забыла. Она создала энергоструктуру, брызнувшую слабым светом на стенки земляной кишки и на узкий коридор, сотворённый руками людей. Под моими ногами в грязи валялись выпавшие из кладки камни, а в стенах зияли параллельные полу прямоугольные ниши с деревянными гробами. Некоторые из них уже превратились в труху, обнажив жёлтые человеческие кости и обрывки старинной одежды.

— Ой! — испуганно ойкнула Петрова, увидев костяки.

— Ставлю сто целковых против ломанного гроша, что мы попали в катакомбы.

— Какие ещё катакомбы? — протараторила девица из темноты, возникшей после того, как энергоструктура исчезла.

— Дык вы же со мной не разговариваете, — ехидно заметил я.

Василиса посопела немного и с великим одолжением в голосе сказала:

— Так уж и быть, ежели вы просите, то я пойду вам навстречу и продолжу говорить с вами. Так о каких катакомбах вы говорите? И ещё подайте мне руку.

Я вытянул свою лапу в ту сторону, где на четвереньках стояла девушка, нащупал её ручку и помог ей выбраться из земляной кишки, а потом коротко рассказал о том, что мне недавно поведал граф Чернов.

— А откуда вы знаете, что некий правитель совершал тут жертвоприношения, желая получить бессмертие?

— Мне поведал об этом граф Чернов. Он мой учитель.

— Его сиятельство ваш учитель?! — ахнула Василиса. — Быть того не может!

— Ещё как может, — усмехнулся я и осторожно посеменил вперёд, скользя пальцами левой руки по мокрой стене, покрытой бугорками грязи. — Не отставайте, сударыня. А лучше дайте мне вашу ладонь. Не хочу, чтобы такая ценная пленница где-нибудь потерялась.

Василиса поколебалась немного, а затем нащупала мою руку, сжала ладонь и мрачно буркнула:

— А я не хочу остаться одна в этом жутком месте. Иногда даже общество паука милее одиночества.

— Наверное, все пауки за такое сравнение вам бы поаплодировали, не жалея лап, — иронично проговорил я, сунул руку в нишу со скелетом, цапнул первую подвернувшуюся кость и швырнул её на пол, дабы отметить наш путь. И впредь стоит поступать ровно так же, чтобы не заплутать.