– Доброе утро, – Джейми распахнул глаза.

– Доброе утро, – откликнулась Стелла, охваченная приливом счастья.

Джейми оперся на локоть и изобразил сонную улыбку, предназначенную только для нее.

– Как ты себя чувствуешь?

Стелла немного подумала и решила быть предельно искренней в этих новых взаимоотношениях:

– Превосходно.

Расставшись с Джейми, Стелла приняла душ и позавтракала, не скупясь на углеводы, а потом спустилась в свой кабинет для онлайн-заказа необходимых книг и одежды.

Джейми появился сразу же, как только она включила компьютер.

– Я подумал, что сегодня утром можно будет как следует разобраться на чердаке. Присоединишься?

– Конечно, – ответила Стелла. – Ты надеешься найти что-то особенное?

– Не обязательно, – сказал он. – Это просто предлог, чтобы утащить тебя в темное и тесное место.

– Тебе не нужно стараться ради этого, – с улыбкой отозвалась она. Он наклонился для поцелуя, а потом ушел за налобным фонариком. Когда оба были готовы, он открыл дверь, которая казалась входом в кладовку, но находилась у подножия узкой деревянной лестницы.

В фонариках не было необходимости, поскольку чердак оказался хорошо освещенным и более просторным, чем думала Стелла. В сущности, это был целый ряд соединенных между собой помещений, соответствующий размерам особняка внизу. Там можно было без труда выпрямиться в полный рост; в доме меньшего размера хозяева моментально оборудовали бы жилые комнаты. Разумеется, члены семьи Манро не нуждались в дополнительной жилплощади. Стелла могла видеть напряженность в осанке Джейми, когда он оглядывался по сторонам, и уже было хотела спросить его, правда ли ему хочется бродить здесь. Старинная история – это одно, но на чердаке он мог обнаружить нечто такое, чего предпочел бы не знать о своих предках.

– Когда ты последний раз был здесь? – спросила она, понимая, что Джейми сосредоточен на ответах и, что бы ни происходило между ними, этот дом принадлежал ему. Это была его история.

– Никогда, – сказал он. – В детстве это место было запретным для меня. – Уголок его рта слегка дернулся, и Стелле стало жаль его. Она видела фотографии отца Джейми и слышала истории о нем; ничто не могло опечалить ее в уходе этого человека из жизни.

На чердаке было чисто и сухо, с едва заметным запахом гнили от картонных коробок. Основная масса бумаги и картона относилась к 1940-м годам, и Стелла начала сортировать их с помощью маркера и клейкой ленты.

– Дед был большим скрягой, – с улыбкой заметил Джейми, присоединившись к ней. – Если у него ломался чайник или что-то еще, он хотел иметь возможность вернуть товар, поэтому сохранял все коробки и упаковки.

– Он долго жил с вами?

– До самой смерти, – ответил Джейми. – Тогда мне было шесть лет.

Стелла сняла крышку деревянного ящика с помощью отвертки с плоской головкой. Внутри лежала масса запечатанных пакетиков с семенами. Она выбрала наугад один пакетик. На передней части находился красивый акварельный рисунок зеленого горошка, а на задней – цена: «1 пенни».

– Кажется, твой дед ничего не выбрасывал, – заметила она.

– Посмотри-ка. – Джейми поднял микроскоп, и его лицо озарилось. – Наверное, он принадлежал деду. Или моему отцу.

– На вид он еще более старый, так что мог принадлежать твоему прадеду. – Она едва не добавила «или прабабушке» из-за рефлекторной лояльности к своему полу, но удержалась от этого. Насколько реальной была такая возможность в начале XIX века? Стелла не верила в идеализацию прошлого. Нужно было смотреть ему в глаза и по возможности учиться у него. Иначе какой в этом смысл?

– Тебе бы нужно оценить все это ради страховки, – заметила Стелла. Она с растущим интересом присматривалась к старинному медицинскому и научному оборудованию. Джейми был не единственным, кто интересовался энциклопедистами прошлых столетий. На аукционе «Сотбис» недавно продали витрину с искусственными стеклянными глазами за двадцать пять тысяч фунтов, а хирургическая пила с ручкой из черного дерева ушла за шесть тысяч фунтов.

Большой сервант из красного дерева, придвинутый к стропилам, был поразительно безобразным и при этом украшенным изящной резьбой. Когда Стелла отодвинула тюки и коробки вокруг, она стала открывать дверцы и выдвигать ящики.

– Тебе и впрямь это нравится, да? – спросил Джейми, и Стелла поспешно выпрямилась. Он оказался ближе, чем она ожидала, и, если протянуть руку, она могла положить ладонь ему на грудь.

– Мне нравится находить новое в старых бумагах, – сказала Стелла, имея в виду письма Джесси, но не желая вслух обсуждать это. Если кто-то и понимал одержимость, то это был Джейми, но он был слишком озабочен собственным прошлым, и ей не хотелось тревожить его.

– А мне нравится, что ты занимаешься этим вместе со мной, – сказал он. – Не знаю, говорил ли я уже, как высоко ценю это.

– Не стоит благодарности, – отозвалась Стелла. Ей хотелось добавить что-нибудь кокетливое насчет того, как он продемонстрировал свою высокую оценку прошлой ночью, но она вдруг смутилась. Кокетливость была не в ее характере.

Джейми продолжал смотреть на нее, и Стелла гадала, о чем он думает. С таким же сосредоточенным видом он слушал научные подкасты или пытался осмыслить нечто важное для себя.

– Боже мой, – наконец произнес он. – Я постоянно думаю о тебе.

– Ох, – Стелла сглотнула. Она почувствовала, как затрепетало ее сердце, и знакомым жестом положила руку на грудь, нащупывая ритм.

– Все в порядке? – Одним движением он вдруг оказался рядом и положил руки ей на плечи.

– Да, – ответила Стелла. – Просто я…

Тут он поцеловал ее, и ее сердце забилось часто и быстро, но при этом она скорее чувствовала себя спортсменкой после участия в забеге, нежели рыбой, выдернутой из воды и глотающей воздух на борту лодки. А потом она перестала думать о своем сердцебиении и просто целовала Джейми, углубившись в этот процесс душой и телом.

Он ненадолго оторвался от ее губ и посмотрел на дощатый пол.

– Ты можешь занозить руки от этих досок, – озабоченно заметил он.

– Я могу устроиться на тебе сверху, – со смехом ответила Стелла. – Но, кажется, мы собирались заняться другими исследованиями.

Джейми состроил гримасу оскорбленного достоинства:

– Предполагается, что страсть настолько овладела тобой, что ты забываешь обо всем остальном.

– Как насчет того, что мы завершим осмотр на чердаке, а затем предадимся страсти, как только окажемся рядом с постелью внизу?

– Практично и замечательно, – сказал Джейми. – Это однозначно выигрышная комбинация.

Он снова поцеловал ее, а потом, наконец, отпустил от себя.

В буфете нашлась старая коробка «Меккано»[23] в девственном состоянии и несколько разнокалиберных бокалов и тарелок. В одном ящике лежали хлопковые салфетки и газетные вырезки. Стелла просмотрела несколько штук, но это были случайные «забавные» истории, а не такие материалы, которые могли бы представлять интерес для семейства Манро. Перед ее мысленным взором промелькнул образ прапрадеда Джейми, сурово взиравшего с фамильного портрета. Возможно, он не одобрял набег на бутылку хереса на его чердаке? Она забрала вырезки из ящика и положила в папку для дальнейшего просмотра.