– И что? – Чейс пожал плечами. – Вы с Густавом будете спать в разных спальнях.

– Я ковыряюсь в носу и ем свои козявки! – чуть не плача, выкрикнула я, окончательно исчерпав свою фантазию.

Чейс открыл было рот, желая опровергнуть и этот мой довод. Да так и застыл.

К такому признанию он явно не был готов, и я немного взбодрилась.

– Что-то я не замечал за тобой подобного, – наконец с сомнением протянул он.

Я с самым решительным видом засунула палец в нос. Надеюсь, этого окажется достаточно и козявки мне все-таки не придется есть.

– Верю-верю! – Чейс слегка позеленел и передернул плечами. – Дальше не продолжай, пожалуйста.

– А еще я сморкаюсь в занавески, – выпалила я, разойдясь не на шутку. – С величайшим удовольствием грызу ногти. И не только на руках. Да, я очень гибкая, не удивляйтесь. И могу украдкой плюнуть в суп или чай человека, с которым поссорилась.

– Достаточно! – взмолился Чейс, гадливо сморщившись.

Я торжествующе усмехнулась. Итак, победа в этом раунде за мной.

Надеюсь, после всех моих признаний он отстанет от меня раз и навсегда.

Но, как оказалось, я слишком рано праздновала победу.

– Да, непросто Густаву придется с тобой, – внезапно с грустью констатировал Чейс. Недовольно хмыкнул и добавил: – Впрочем, он справится. Как говорится, трудности сближают.

Я приглушенно зарычала.

Нет, он совершенно точно издевается надо мной! Тонко, изощренно и с удовольствием.

– Я не выйду замуж за вашего внука, – тихо, но внятно проговорила я. – Никогда. Ни за что. И на этом вопрос закрыт.

– Спорим? – вдруг предложил Чейс.

Я вскинула одну бровь, как-то растерявшись от такого резкого поворота.

– Я люблю пари. – Чейс с непонятным предвкушением растянул губы в улыбке, больше напоминающей оскал. – Поэтому предлагаю тебе заключить его.

Первым моим порывом было вообще выбежать прочь из комнаты, лишь бы не слушать больше этого невероятно привязчивого старика. Иначе, боюсь, дело бы точно закончилось убийством. Или самоубийством. Нож-то по-прежнему лежал на столе и так и манил меня блеском своего острия. Но любопытство победило. Интересно, какими еще благами примется прельщать меня Чейс Одрон?

Право слово, не понимаю, почему он так ко мне привязался? Как будто я единственная девушка, оставшаяся на всем белом свете. Или он действительно никогда прежде не встречал человека, который осмелился пойти вопреки его замыслам?

– О каком пари речь? – поинтересовалась я.

– Я утверждаю, что ты выйдешь замуж за Густава, – с нажимом проговорил Чейс Одрон. – Причем случится это в ближайшее время. Если я прав, то ты пригласишь меня на свадьбу почетным гостем и назовешь первенца моим именем. Если я ошибаюсь, то через два месяца ты получишь от меня рубиновый комплект, который передавался в нашей семье от поколения к поколению. Колье, серьги, кольцо и браслет. Оно воистину бесценное, если ты вдруг желаешь спросить о его стоимости. И на всякий случай учти: если ты захочешь продать его, то никто, кроме меня, не даст за него большую цену.

Я задумчиво почесала кончик носа.

В принципе, чем я рискую? Да ничем, наверное.

– Я уж подумала, что вы предложите мне комплект, если я выйду-таки замуж за Густава, – произнесла я.

– А он и в самом деле достанется тебе, если ты войдешь в мою семью, – ответил Чейс. – Так что, как ни крути, но в любом случае ты будешь в выигрыше. И если проиграешь спор, и если выиграешь.

Чудился мне в его предложении какой-то подвох. Но я никак не могла понять, в чем заключается ловушка. Поэтому после еще минуты сомнений я все-таки нерешительно кивнула.

– Договорились! – Чейс воссиял удивительно белозубой для его возраста улыбкой.

И отправился к дверям, поскольку счел на этом разговор завершенным.

Я проводила его долгим взглядом. Ну что же, рубиновый комплект послужит мне неплохой наградой за все то, что мне пришлось перенести в этом доме. В тот момент я была уверена, что больше никогда не встречусь с Густавом Одроном.

Да, мое сердце неприятно сжалось от этой мысли, но разумом я понимала, что так будет лучше.

Нет кошмара хуже, чем жить вместе с не любящим тебя мужем, в которого по иронии судьбы влюблена. Нет, Мелисса, даже не думай о свадьбе. Помни: время и расстояние залечивают любые душевные раны. И ты с Густавом будешь жить долго и счастливо, но порознь.

Отец выполнил мое распоряжение, и уже через несколько часов я покинула имение Северина Одрона. Густав не вышел меня провожать. И я искренне радовалась этому. Полагаю, он понял, что мой отъезд – это недвусмысленный ответ на его предложение.

Не показался и Чейс Одрон. А вот Северин заливался соловьем, все извиняясь и извиняясь передо мной за все те невзгоды, что выпали на мою долю в его доме. Даже потянулся было обнять и расцеловать меня, но быстро стушевался под моим пристальным взглядом и обратил все свое внимание на моего отца.

Два приятеля долго трясли друг другу руки и хлопали по плечам, договариваясь о будущих встречах. Я хмуро наблюдала за этим со стороны. Ну да, им-то чего печалиться и грустить. Они в итоге получили то, что хотели. Фирма продана, деньги честно поделены, призрак банкротства и непростого судебного разбирательства больше не стоит над их душами.

Всю дорогу до Арраса мы с отцом молчали. Он то и дело порывался начать какой-нибудь разговор, но каждый раз я осаждала его тяжелым вздохом.

Не до пустой болтовни, когда на душе кошки скребутся. Да не просто скребутся, а буквально разодрали все сердце в кровавые лохмотья. Даже не представляю, что бы я сделала, если бы отец вновь начал убеждать меня выйти замуж за Густава.

Благо отец без лишних слов понял, что я не настроена на общение, и вскоре затих. Лишь изредка бросал на меня укоризненные взгляды.

Когда карета затряслась по булыжным мостовым Арраса, отец все-таки рискнул задать мне вопрос.

– Дочка, – проговорил он. – А может быть, поедем к нам? Матушка тебя давно не видела. Соскучилась. Посидели бы за бокалом вина, поболтали бы. К тому же после таких приключений тебе, наверное, страшно оставаться одной.

– Ну уж нет. – Я невесело улыбнулась. – Именно одной мне сейчас и хочется побыть. Знаю я мать. От ее трескотни у меня мгновенно разболится голова. И я уверена, что она обязательно захочет узнать у меня все, что произошло в доме Северина. На такой подвиг я пока не способна. Предоставляю эту честь тебе.

Отец мудро не стал настаивать. И вскоре карета остановилась около дома, где я снимала квартиру.

Отец без лишних просьб поднял мою тяжелую из-за альбомов сумку по лестнице. Но, уже стоя около дверей, вдруг спросил: