– Теперь нет. Я остаюсь с тобой. – тепло улыбнулась Эль, наблюдая, как Лиар вытаскивает из сумки стопку пергаментов и тонкий вытянутый кристалл, в котором, будто в лавовой лампе, плавали темно-синие сгустки. – Это ведь жеодовая палочка, да?

Лиар довольно кивнула и протянула кристалл подруге:

– Экспериментальная разработка чернильных магов рода Кро́у и алхимика, скрывающего свое имя, видимо, чтобы не запятнать репутацию связью с колдунами. Дарю!

– Правда? Ты чудо!

Лиар достала себе еще одну палочку, когда раздался грозный голос Мантира.

– Итак, разгильдяи, – он обвел взглядом весь зал. – Кто-нибудь из вас, бестолковых, вспомнит, что я пытался вдолбить в ваши потенциально светлые головы на прошлом занятии?

Ответом ему была тишина и единственная поднятая вверх рука.

– Что ж, аронита Семпер, расскажите коллегам информацию, пропущенную мимо их избирательно глухих ушей.

– Мы начали изучать Могильного Алхимика и роль его «ЗолСума» в Вер-Шительной Войне.

Эль почудилось, что даже черная борода Мантира на впалых щеках посветлела, когда он усмехнулся:

– Хотел бы я, аронита Семпер, разделить ваши мозги на всех присутствующих, однако, боюсь, даже этого не хватит, чтобы они запомнили хоть толику из моих лекций. Все верно. Я рассказывал вам о том, кто подвел наш мир к грани исчезновения, а магов – к вымиранию. Кто-нибудь еще сможет напрячь ржавые извилины и объяснит, что такое «ЗолСум»?

Эльвия обернулась: шамадорцы молчали и, казалось, прижимали к столам не только свои руки, но и головы. Лиар снова единственная подняла руку.

– Кто-нибудь еще? – настойчиво потребовал Мантир, давя своим по-военному суровым одноглазым взглядом. – Клянусь Со-Здателем, отчислю всех молчунов на первом же экзамене!

Эль уже расспросила люминорий обо всем, что слышала от неерцев, но сомневалась, что ответит правильно. Она всегда была одной из лучших учениц, поскольку обладала отличной памятью и упорной, завидной любознательностью. Однако она обычно предпочитала молчать, нежели отвечать недостаточно хорошо. Скептический взгляд Мантира скользнул и по ней, и Эльвии померещилось в нем откровенное пренебрежение. Она вспыхнула от негодования, едва не призвав ненароком дар, и, пугаясь собственной решительности, подняла руку. Профессор исподлобья посмотрел на Эль, словно не одобрял, что заговорит кто-то, кроме Лиар:

– Что ж, посмотрим, может, новенькие знают больше, чем старенькие.

Эль по привычке встала:

– «ЗолСум» в переводе с Сотина означает уникальное явление, когда черный спутник Нееры, Ши́та, и серебряный, Ве́да, затмевают Солнце. Событие это происходит ежегодно и называется Вереме́йской ночью. Граница нашей реальности и тонкого мира стирается, и горогоны беснуются повсюду, – Эль переживала, но заметила удивление преподавателя и продолжила увереннее: – В легендах о сотворении нашей Вселенной говорится, что Со-Здатель устроил «ЗолСум», то есть разрушил все существовавшее прежде и заново сотворил миры и расы.

Эльвия выдохнула и села с чувством выполненного долга.

– Было бы похвально, если бы соответствовало теме нашей лекции, – проворчал профессор. – От вас требуется шевелить мозгами и запоминать, что я говорю, а не заучивать абзацы учебников. Бездумная зубрежка еще никого в бою не спасла.

Эль стало обидно. Она ожидала хоть какой-то похвалы от преподавателя, но тот не оправдал ее надежд. Тяжело вздохнув от безысходности, он произнес:

– Давайте, аронита Семпер, спасайте ситуацию, как всегда.

Лиар уже не поднимала руку, но, когда к ней обратился педагог, приосанилась и выдала на одном дыхании:

– ЗолСумом назвали завоевательный поход Могильного Алхимика, предполагающий тотальное уничтожение всех магов и преобразование мира в немагический. С тех пор понятие «ЗолСум» используется как синоним разрушения и глобальной катастрофы, – Лиар сглотнула и добавила, словно защищая подругу: – Но аронита де Вита тоже все правильно сказала…

– Достаточно, – перебил Мантир. – Все услышали и запомнили на этот раз?

Он дождался идеально молчаливого подтверждения.

– Что ж, пустоголовые, продолжим. И постарайтесь усвоить хоть что-нибудь, иначе не видать вам второго курса! Итак, доподлинно известно, что Могильный Алхимик родился в семье ортодоксальных триквертов, считающих, что магия – это противоестественно, ведь Со-Здатель сотворил человека, но не волшебника. А человек самовольно решил приручить Дикую Магию. Именно Могильный Алхимик изобрел наручи-блокираторы, аналог которых сейчас использует Дар-Инспекция. Кроме того, сохранилось множество свидетельств о чудовищных пытках, проводимых над колдунами. Их заражали могильным вирусом, придуманным как биологическое оружие. Он, как вы, бестолковые, наверняка не знаете, был синтезирован от Туммат Вариот, которые живут с ним вполне спокойно, надо признать. Если не считать того, что их дети рождаются мертвыми. Однако, как только вирус попадает в кровь мага, он активирует неостановимую реакцию выработки дара, из-за чего волшебники погибают от своей же силы.

Эльвия отвлеклась от конспектирования и увидела, как Лиар вынула из уха маленького жучка, похожего на черноголубую божью коровку, и опустила голову вниз. Быстро смахнув пальцем слезу, девочка вновь начала слушать лекцию, и только в покрасневших глазах застыло стеклянное отчуждение.

– Эй, ты в порядке? – шепотом спросила Эль, дотронувшись до локтя Лиар.

– Да, все нормально, – та выдавила из себя натянутую горькую улыбку и вернула жучка в ухо. – Давай не будем отвлекаться, Мантир не любит, когда разговаривают на занятиях.

– Могильный Алхимик и его последователи давали выбор: либо маг отрекается от дара добровольно, либо его заражают вирусом. Особо могучие волшебники таяли быстрее, за считанные часы. Тру́сы же соглашались отдать дар, но сохранить физические шкуры. Их Могильный Алхимик клеймил Чистой лилией – символом очищения от порочных сил.

Эльвия с ужасом подумала, что магический мир совсем не похож на тот, который она себе нафантазировала. В ее мечтах все относились друг к другу с дружелюбием и пониманием и боролись лишь с общим врагом – главным злодеем, которого стоило проучить один раз, и все станут счастливы. Осознание, что здесь все очень похоже на земную реальность, даже войнами, пытками и издевательствами, вступило в борьбу с ее представлениями. Однако еще больше Эль оскорбилась тем, что Мантир осуждал волшебников, которые просто защищались.

– Я не ослышалась: вы только что назвали жертв пыток тру́сами? – Эль не смогла сдержаться. «Бли-и-ин, де Вита, что ты делаешь», – простонал ее внутренний голос, но было поздно.

Мантир вцепился взглядом единственного черного глаза в Эльвию, как бульдог в кость.

– Ах, простите мне мое высказывание, аронита, не знающая о магии ровным счетом ничего. – От грозного тона Эль железно решила на будущее дважды думать, прежде чем задать вопрос. – Если бы вы выросли в нашем мире, то наверняка знали бы, что маг без магии – ничто. Лучше героически умереть, чем отдавать свой дар на допинг другим колдунам, которые не погнушаются им воспользоваться.