* * *

Казалось, жаркое сумрачное помещение жужжало, словно разоренный медведем улей. Каждый звук множился и обрушивался на стены, доводя их до дрожи. Шамадорцев обтекал поток посетителей, которые толкались и дергались. Вокруг блестели намасленные руки, ноги, откровенные женские декольте с пышными бюстами, затянутыми в тугие одежды и готовыми вывалиться, словно волны за борт. Восприятие Айсин усилилось из-за миласы: она чувствовала запах пота и взбудораженность зрителей, замечала круглые капли испарины на лицах танцующих и музыкантов, беловолосых сунтлеоновцев, беснующихся на сцене. Они вскидывали и вертели руками, зажимали пальцы, соединяли их, разводили кисти, – и с каждым движением их дары окрашивали вены персиковым светом, создавая мелодию. Розововолосый смазливый солист с расширенными зрачками заводил толпу и жарче всех отплясывал в своих модных штанах, напоминающих расплавленный металл. В его подтянутый голый торс иногда прилетало женское белье, от которого он умело уворачивался, продолжая петь притягательным грудным тембром. Лунас толкнул Айсин локтем и указал в сторону четвертого участника музыкальной группы: не самый привлекательный, но наиболее мужественный, он устраивал водное шоу: повинуясь ритму музыки, колдовал волны и брызги, остужающие пыл бешеных фанатов, а его темно-синие волосы подрагивали в такт движениям.

– Вон он! – прокричал Лунас.

Айсин кивнула – по дороге в старую часть Фатума Лунас поведал, что Мерика уже несколько лет фанатела от сунтлеоновской группы «Вибриссы» и была буквально влюблена в вессилийца по имени Тага́р. Она даже несколько месяцев мучила музыкальный слух Лунаса, заставляя его проникнуться их потрясающими песнями и уникальной культурой Акуа. Лунас ее интереса не разделял, но все же признал, что ребята неплохо поработали над имиджем. Особенно удачным их решением, считал Лунас, была смена солиста с инсандийца на фарси – популярность группы взлетела до небес.

Айсин безуспешно пыталась найти в толпе Мерику по ее синим волосам: зрителей набилось так много, что, казалось, помещение разойдется по швам. Лунас предложил дождаться завершения концерта: большинство отправится домой, и только самые преданные фанаты останутся пообщаться с парнями, когда те выйдут из-за кулис. Группа заиграла следующий трек, и толпа ринулась к сцене, едва не передавив первые ряды. Визги девушек закладывали уши, но Айсин успела выскочить из потока поклонников, решив, что это главный хит группы. Оказавшись у барной стойки, она забралась на стул и перевела дух. Магия музыки сунтлеоновцев и голос солиста фарси вели между собой острую беседу, как если бы их борьба описывала безумную страсть и похоть. Публика дрыгалась в такт музыке, образовывались случайные пары; кое-где вспыхивало колдовство, из-за чего Айсин нервничала, пока не заметила: волшебники призывали силы, касались пальцами губ, после чего стремительно сливались в знойных поцелуях. Два дара от соприкосновения начинали искриться, но, похоже, не причиняли владельцам ни малейшего дискомфорта. Айсин вдруг осознала, что неотрывно пялится на одну из таких пар, и отругала себя за невежливое поведение. Однако ее мысли, взбудораженные миласой, захватила воображаемая картина, где она, лежа под дубом, призывает Темпурус ради поцелуя. Губы онемели, а сердце подскочило. Айси затравленно осмотрелась, понимая, насколько не вовремя появились подобные образы. Особенно учитывая утреннее событие на месте преступления.

– Может, потанцуем? – подлетел утонченный юноша с изящно уложенными волосами цвета фуксии в костюме из серебристого материала. Тонкая ткань создавала причудливые вертикальные гипнотизирующие узоры.

– Ты это мне? – удивилась Айсин.

– Да, детка, – юноша подмигнул и положил ладонь ей на ногу. – Знаешь, ходят слухи, что магички проводят с нами самые незабываемые ночи. Хочешь проверить?

Айсин оттолкнула его руку:

– Еще чего. Скройся, пока целый.

– Хэй, чего ты такая дикая. А, хотя я понял, Дикая Магия, все дела… можем разыграть, – он улыбнулся, показав белоснежные ровные зубы, игриво вскинул розовую бровь и наклонил голову. В ухе блестела сережка-кристалл.

– Шел бы ты отсюда, – процедил подошедший с напитками Феликс. Лунас неодобрительно взглянул на фарси. Тот, покачнув в руках бокал с розово-желтым содержимым, оценил преобладающее количество подмоги и ушел, не споря. Фел отдал Айси стакан с коктейлем белого цвета и мятным запахом и устроился рядом.

– У вас все парни такие… мерзкие? – спросил Фел у Лунаса.

– Это же фарси. Вот они все такие, – Лунас неопределенно повел плечами. – Слетаются на легкую добычу. Некоторые всегда ездят за «Вибриссами», ловят в толпе девушек, ну а дальше сами понимаете. Никаких долгих отношений.

– Отвратительно, – Фел пригубил полупрозрачную красную жидкость. – М ‐м-м, какая вкуснотища! Спасибо за совет, Лунас.

– Рад помочь. – Лунас отсалютовал землянину и, цедя свой янтарный напиток, заинтересованно вглядывался в танцующих.

– Слушай, Айси, я хотел с тобой поговорить, – стушевавшись, Феликс опять отхлебнул аперитив. Айсин вопросительно повернулась. – Ты мне…

– О‐о-о, похоже, нам сопутствует удача, друзья мои! – воскликнул Лунас, хлопнув ладонью по барной стойке, будто припечатал к ней назойливую мошку. – Вон наша цель, обнимается с эфа́ром.

Действительно, недалеко от Тагара, превратившего свои волосы в струящиеся потоки воды, почти у самой сцены зажигала синеволосая девушка в коротком черном платье, словно отлитом из мазута. Обнаженная кожа переливалась, будто щедро намазанная хайлайтером, а крупный камень в колье западал в ложбинку декольте. Ее партнер по танцу, грациозный юноша с кошачьими глазами, не мог оторвать от него взгляда. Лунас залпом допил и приосанился:

– Ждите меня за зданием. Готовьте эолу.

Феликс и Айсин оставили полупустые стаканы на барной стойке и направились к выходу, с трудом продираясь сквозь фарш из людей и существ.

* * *

Айсин нервно сжимала жеоду в кулаке, когда ее обостренный слух уловил заливистый, слегка пьяный смех за углом.

– Малыш Лулу, я скучала, – пропел низкий бархатный голос. – Поцелуй меня, а?

– Погоди пару секунд, Ме́рри, не у всех же на глазах. Слухи поползут, – отшутился Лунас.

– Ну и пусть!

Айси еще сильнее сжала жеоду – кристаллы надломились, и магия юрко перетекла под ее кожу. Необычное ощущение чужеродного дара напоминало новенькую пломбу зуба, которую не до конца отшлифовали. Айси чувствовала, как Темпурус замораживал кровь, но постепенно сдавался под натиском прибывающей магии из эолы. Айсин бросила жеоду на землю и, полная любопытства, призвала новый дар – в ены окрасились в молочный цвет. Сорвавшись с пальцев, магия заглушения растянулась на несколько футов от Айсин и сотворила едва видимый обычному глазу купол. Однако зрение, обостренное миласой, прекрасно его различало.

– Ну, Лулу, давай же, – уговаривала Мерика, пока они с Лунасом не вышли из-за угла здания. Обрадованная вечеринкой и встречей с бывшим возлюбленным, она на мгновение растерялась. Взгляд проскользил по землянам, венам Айси и наткнулся на сломанную жеоду. В следующую же секунду Мерика перестала виснуть на Лунасе и нахмурилась: