и великих святых во время святого пения к церквам Божиим не ходят, и умножилось в людях во всяких пьянство, и всякое мятежное бесовское действо, глумление, и скоморошество со всякими бесовскими играми.

И от тех сатанинских учеников в православных крестьянех учинилось многое неистовство: и многие люди, забыв Бога и православную крестьянскую веру, тем прелесником и скоморохом последствуют, на безчинное их прелщение сходятся по вечером, и во всенощных позорищах на улицах и на полях, и богомерских и скверных песней, и всяких бесовских игр слушают, мужесково и женсково полу и до сущих маденцев, и на кулашных боях меж собою драку делают, и на качелях колышутся вкруг, и на веревках; а иные прелесники мужсково и женсково полу в городех и в уездех бывают со многим чародейством и волхованием, и многих людей тем своим чародейством прелщают; а иные люди тех чародеев и волхвов и богомерских баб-вдов себе призывают и к малым детем, и те волхвы над болными и над младенцы чинят всякое бесовское волхвование и от правоверия православных крестьян отлучают.

Да в городех же и в уездех от прелесников и от малоумных людей делается бесовское сонмище: сходятся многие люди мужесково и женсково полу по зорям, и в ночи чародействуют, с солнечнаго всхода перваго дни луны смотрят, и в громное громление на реках и в озерах куплются, чают себе от того здравиья, и с серебра умываются, и медведи водят, и с собаками пляшут, зернью, и карты, и шахмоты [шахматы], и лодыгами [бабки, кости] играют, и безчинное скакание и плесание, и поют бесовские песни; и на Святой недели жонки и девки на досках скачут; а об Рождестве Христове и до Богоявленьева дни сходятся мужсково и женсково полу многие люди в бесовское сонмище по дьяволской прелести, многое бесовское действо играют во всякии бесовския игры; а в навечери Рождества Христова и Васильева дни и Богоявления Господня клички бесовские кличут – коледу, и таусен, и плугу, и многие человецы неразумием веруют в сон, и встречу, и в полаз, и во птичей грай, и загадки загадывают, и сказки сказывают, небылные, и празнословие с смехотворением и кощунанием, и души свои губят такими помраченными и беззаконными делами, и накладывают на себя личины и платье скоморошское, и меж себя нарядя бесовскую кобылку водят: и в таких в позорищах своих многие люди в блуд впадают, и незапною смертью умирают, а в той прелести крестьяне погибают, и с качелей многие убиваются до смерти.

Да в городских же и в уездных людех у многих бывают на свадьбах всякие безчинники, и сквернословцы, и скоморохи со всякими бесовскими игры; и уклоняются православные крестьяне к бесовским прелестем и ко пьянству, а отцов духовных и по приходом попов и учителных людей наказанья не слушают, и за наказание отцом своим духовным, приходным попом и учителным людем наругание, и укоризны, и безчестья, и налогу делают.

И мы, великий государь, желея о православных крестьянех, велел о тех богомерских делех заказ учинить, чтоб православные крестьяне от такова от бесовскаго действа отстали».

Далее говорится, что людям следует все это воспретить, о чем сообщить публично на представительном собрании. Воеводе поручалось следить за исполнением:

«А где объявятся домры, и сурны, и гудки, и гусли, и хари, и всякие гуденные бесовские сосуды, и ты б те бесовские велел выимать и, изломав те бесовские игры, велел жечь. А которые люди от того ото всего богомерскаго дела не отстанут и учнут впред такова богомерскаго дела держатся, и по нашему указу тем людем велено делать наказание».

Для начала уличенных в бесновании следовало бить батогами, а в случае рецидивов в третий или четвертый раз – ссылать на Украину: «ссылать в Украйные городы за опалу»[328].

Этот указ знаменовал целую эпоху гонений на колдовские потворы и сатанинские обряды. Он же впервые подробно законодательно перечислил их виды. Были учтены гуляния, катания и многочисленные игрища, включая шахматы и кулачные бои. Впервые легальный статус утратили скоморохи. После этого они просто исчезли из упоминаний в источниках. В целом действия правительства оказались эффективными.

Последовал ряд дополнительных актов, отразившихся в переписке с регионами. Полагают, что эти законодательные меры вообще были инициированы челобитными с мест, в которых запрашивалось, что делать с ведьмами и разгулом язычества. Много жалоб поступало с юго-восточных окраин Московского государства. В Польше тогда полыхала гражданская война, и с территории нынешней Украины прибывали беженцы, в обозе которых находили еретические и магические книги, прежде на Руси неизвестные. Они же приносили традиции бесовского вольнодумия и религиозную крамолу.

Ревнители благочестия начинали с проповедей, мягко указывали людям на их прегрешения, призывали прекратить и исправиться. Впрочем, долготерпением не отличались. Уже вскоре возникли предписания об обязательной смертной казни колдунов.

В главном юридическом акте страны, Соборном уложении 1649 г., чародейство не упоминается, но имеются статьи о «богохульниках», которых следовало сжигать. С этих положений начинался основной закон – глава 1, статья 1:

«Будет кто иноверцы, какие ни буди веры или и русской человек, возложит хулу на господа бога и спаса нашего Иисуса Христа, или на рождьшую его пречистую владычицу нашу богородицу и приснодеву Марию, или на честный крест, или на святых его угодников, и про то сыскивати всякими сыски накрепко. Да будет сыщется про то допряма, и того богохулника обличив казнити, зжечь».

Смертная казнь предполагалась также за «умысел» на здоровье государя, о чем в главе 2 статья 1:

«Будет кто каким умышленьем учнет мыслить на государьское здоровье злое дело, и про то его злое умышленье сыщетца допряма, что он на царьское величество злое дело мыслил и делать хотел, и такова по сыску казнить смертию»[329].

Положения подтверждались далее в разделе о смертных казнях, в том числе за отравление «зельем» (гл. 22, ст. 23). «Новоуказные статьи» 1669 года поясняли, что колдуны приравниваются к отравителям:

«Будет кто кого отравит зельем, и от тоя отравы тот, кого отравят, умрет, и того, кто такое злое дело учинит, пытать накрепко, наперед того он над кем такого дела не делывал ли, и у кого тому злу учился, и пытав его казнить смертию. А в градских законах написано: иже сотворивый чародеяния, и на погубление человека, или у себя имый, или продав, яко убийца по закону мучится» (ст. 99).

Еще хуже, если жена отравит или испортит мужа. Уложение предполагало, что ее следует в землю закопать и ждать, пока умрет. Хотя вот если только беременна, то перед казнью позволить родить (ст. 100–101)[330].

Никто не собирался терпеть доктринальных отклонений, колдовства и потравы, особенно от женщин,