— Почему же у вас нет фактов, комиссар? Ведь это уму непостижимо — столько опытных сотрудников с прошлого октября расследуют убийства и до сих пор не располагают ни единым конкретным фактом! Или вы и впрямь считаете убийцу призраком?

Ее сарказм задел Сильвестри не больше, чем агрессия и обаяние: он упрямо гнул свое.

— Нет, мэм, он не настоящий призрак. Он гораздо коварнее и опаснее. Нашего убийцу можно сравнить с чудовищно сильным представителем семейства кошачьих — например с леопардом. Прекрасно замаскированный, он лежит на ветке дерева на опушке леса и наблюдает, как к нему приближается целое стадо оленей. Для птицы, сидящей на том же дереве, все олени одинаковы. Но леопард воспринимает их иначе, его цель — конкретный выбранный олень, который кажется ему более аппетитным и заманчивым, чем остальные. О, у него дьявольское терпение! Олень проходит под веткой — леопард не шевелится, олень не видит и не чует его, и так продолжается до тех пор, пока под веткой не окажется выбранная леопардом особь. Зверь наносит удар так стремительно, что остальные олени не успевают убежать, а леопард уже взбирается на ветку вместе с беспомощной добычей, у которой сломан хребет.

Сильвестри перевел дух; он завладел вниманием аудитории.

— Да, сравнение не назовешь блестящим, но оно позволяет понять, как соотносятся позиции — наша и Призрака. С нашей точки зрения, он невидим. Как олень не додумывается поднять голову и посмотреть вверх, почувствовать запах леопарда, прежде чем тот унесется с ветром, так и мы ничего не видим и не слышим. Нам просто не приходит в голову присмотреться и принюхаться в правильно выбранном месте — потому что мы понятия не имеем, где это место, где наш враг таится в засаде. Возможно, мы ежедневно встречаемся с ним на улице, может быть, даже вы каждый день видите его, миссис Лонгфорд. Но его лицо и походка заурядны, в нем нет ничего примечательного. На первый взгляд это бродячий котенок, а не леопард. Но под этой маской скрывается Дориан Грей, мистер Хайд, зло в облике Евы, воплощение Сатаны.

— В таком случае как же нам защититься от него?

— Я посоветовал бы усилить бдительность, но бдительность не помешала ему похищать девушек определенного типа даже после того, как мы наводнили весь Коннектикут сводками новостей и предостережениями. Однако мне уже ясно, что мы напугали его, заставили отказаться от похищений средь бела дня. Но теперь он вершит зло ночью. Так что гордиться нечем, ведь мы его не остановили. Мы не заставили его даже затаиться на время. И все-таки луч надежды уже забрезжил. Если нам удастся напугать его и усилить давление, он наверняка допустит хоть какой-нибудь просчет. И я клянусь вам, дамы и джентльмены: от нас этот просчет не ускользнет. Он поможет нам вычислить и леопарда на дереве, и выбранного им оленя.

— Он был в ударе, — сообщил Кармайн Дездемоне вечером. — Корреспондент из АП спросил, не собирается ли комиссар баллотироваться в губернаторы на следующих выборах. «Нет, мистер Долби, — с широкой ухмылкой ответил Сильвестри. — Полицейским живется гораздо веселее — одни призраки чего стоят».

— На него реагируют. Когда я видела его в шестичасовых «Новостях», он напомнил мне потрепанного плюшевого мишку.

— Губернатору он нравится, а это еще важнее. Героев войны не принято считать некомпетентными кретинами.

— Должно быть, он геройствовал уже в летах.

— Точно.

— Что-то вы часто шмыгаете носом, Кармайн. Простуда начинается? — спросила Дездемона и взяла еще один кусок пиццы. Оказалось, помириться с Карманном — это просто здорово.

— Все мы простужены — посидели бы вы с нами в неотапливаемых машинах при минусовой температуре.

— Хорошо еще, за мной следить не пришлось.

— На всякий случай следили и за вами, Дездемона.

— Ничего себе у вас штаты! — Она вздохнула: администратор в ней, как обычно, взял верх. — Говорите, девяносто шесть человек?

— Ага.

— А вы за кем шпионили?

— Не спрашивайте — это секретная информация. А что творится в Хаге после исчезновения Фейт?

— Профессор все еще в психушке. Когда он узнает, что Hyp Чандра получил должность в Гарварде, с ним опять случится припадок. Мы не просто потеряли самую яркую из наших звезд: согласно контракту Нура, обезьяны покидают нас вместе с ним. Насколько я понимаю, Hyp и Сесилу предложил перебраться в Массачусетс; Сесил вне себя от радости — никакой тебе жизни в гетто. Семейство Чандра приобрело шикарное поместье, и там — симпатичный дом для Сесила. За него я рада, а Смита очень жаль.

— Ерунда какая-то. Что это за контракт, по которому можно распоряжаться чужой собственностью? Это все равно что конгрессмену после проигрыша на очередных выборах утащить с собой из кабинета «ремингтон»!

— Когда Hyp только появился в Хаге, у профессора были все основания пренебречь условиями контракта. Он знал, что Hyp никогда не найдет для своих исследований места лучше. Так и было — до тех пор пока не появился этот монстр-убийца.

— Да, но кто мог это предвидеть? У меня обострение паранойи, теперь я во всем усматриваю мотивы. В конце концов, на карту поставлена Нобелевская премия.

— Знаете, — задумчиво начала Дездемона, — меня с самого начала не покидало странное ощущение, что «нобелевки» Нуру Чандра не видать. Слишком уж легко все складывалось. А вызвать эпилептические припадки удалось лишь у одной обезьяны — у Юстаса. А в науке опасно возлагать все надежды на единственную звезду. Что, если склонность к эпилепсии была у Юстаса врожденной и вся стимуляция Нура тут ни при чем? И не такое в жизни случается.

— Вы сообразительнее всех вместе взятых, — с уважением произнес Кармайн.

— Тоже мне сообразительность — знать, что «нобелевку» я никогда не получу!

Они перебрались в мягкие кресла. Обычно Кармайн устраивался по соседству с Дездемоной, но сегодня сел напротив: разумное выражение ее лица поднимало ему настроение.

Вчера он ездил в Гротон, потолковать с Эдвардом Бьюли — таким же нормальным разумным человеком, как Дездемона. Но ни одной загадки так и не прояснил.

— Этта твердо настроилась стать рок-звездой, — сообщил мистер Бьюли. — У нее был красивый голос, она неплохо двигалась.

«Неплохо двигалась». Неужели это и привлекло Призраков?

Кармайн вернулся в настоящее — к благоразумному выражению лица Дездемоны.

— Что еще слышно в Хаге? Есть какие-нибудь перемены? — спросил он.

— Смита замещает Чак Понсонби. Особой приязни к нему я не питаю, но по крайней мере с проблемами он обращается ко мне, а не к Тамаре. Она, похоже, пыталась встретиться с Китом Кайнтоном, но он захлопнул дверь кабинета перед ее носом. Так что лавры победительницы достались Хилде. Она буквально расцвела: черный костюм изящного покроя, алая шелковая блузка, итальянские туфли, новая стрижка, волосы подкрашены, приличный макияж и, представьте себе, контактные линзы вместо очков! Идеальная жена для выдающегося нейрохирурга.