Наксиды перешли к стоящему рядом «Перигею» и снова замерцали возле люка корабля. Мартинес навел на них камеру, продолжая вести запись мерцающих красных узоров, и тут ему пришла в голову мысль: «А чем еще занимаются сейчас наксиды?»

Со своего поста он имел доступ к большинству камер на других постах, и он начал тут же выводить их показания на свои экраны.

Наксидские патрули двигались по кольцу, действуя точно так же, как те, которые только что посетили «Корону». Посетители толпились и вокруг легкой терранской эскадры, и возле тяжелой дивизии даймонгов.

Зато на причалах, к которым были пришвартованы две наксидских дивизии, было спокойно. Группы наксидов посетили только те причалы, у которых стояли ненаксидские корабли, те, которые изображали «мятежников» во время последних учений.

Оружейники, подумал он. Механики. И полиция.

Тому, кто собрался брать судно на абордаж, в первую очередь стоит позаботиться о ракетах с их смертельно опасными боеголовками с антиматерией, и для этого понадобятся оружейники. Механики возьмут под контроль двигатели, использующие антиматерию в качестве топлива, ведь их факельные хвосты тоже могут стать опасным оружием. Офицеры могут занять места в главной и вспомогательных рубках. А наличие вооруженных полицейских сильно упростит специалистам их работу.

Мартинес не на шутку встревожился. Нацелив все доступные камеры на группы наксидов, он включил запись, а сам принялся копаться в программах, подыскивая переводчик наксидского языка.

Сразу же оказалось, что язык рисунков, светящихся на чешуях, переводу поддавался с трудом. Графический язык развивался у стайных наксидов, имея главной целью облегчить координацию действий внутри стаи, преследующей дичь в сухих степях их родной планеты, и был полон идиом, смысл которых зависел от контекста беседы. К примеру, было около двадцати пяти способов сказать «да» в зависимости от обстановки и от того, к кому обращалось высказывание, и один и тот же узор мог означать все что угодно, от простого «да» до фразы типа «недостойный потрясен глубокомыслием суждений вашего сиятельства».

Существовал определенный набор узоров, не подлежащих инотолкованию, которые полагалось использовать в военной обстановке, когда требовалась абсолютная четкость высказываний, но на записях Мартинеса они не были представлены. Здесь преобладала неформальная, сленговая лексика, и это было подозрительно, если учесть, что в беседах участвовали и офицеры, и рядовые. Для наксида естественно раболепствовать перед лидером своей стаи, который в свою очередь всегда очень высокомерно относится к своим подчиненным. Мартинесу трудно было представить, с чего бы наксидский вожак стал говорить с нижестоящими неформальным языком.

Единственной причиной использования столь идиоматичного строя языка, которая приходила на ум, было стремление наксидов по возможности скрыть смысл своих беззвучных переговоров от посторонних.

И тем не менее кое-что удалось перевести. Несколько раз повторялся узор, который означал «дальние координаты», «пыльную землю» или «цель», — и Мартинес мог бы поручиться, что в данном случае верен последний перевод. Прочие узоры были менее двусмысленны: «двигаться быстро», «обеспечить безопасность», «скучиться» — по поводу последнего узора программа отметила, что он описывает стратегию охоты, применяемую при преследовании крупной дичи. Было еще несколько узоров типа «беспрекословно повинуемся вашей светлости» и «недостойный потрясен вашим величием», а также «окорок», но все они казались не имеющими отношения к данной ситуации.

Были также ссылки на «холодный океан» и «курительную комнату», были фразы настолько идиоматичные, что программа-переводчик отказалась подобрать к ним даже приблизительный смысловой эквивалент. В конце концов программа перестала пытаться разобраться с предложенным материалом.

Мартинес следил за группами наксидов через видеокамеры, пока они не закончили свой обход. Рядовые вернулись на свои суда, но все офицеры направились на «Величие праксиса», корабль командующей флотом Фанагии, видимо, с докладом.

Хмуро посидев над опустевшими экранами, Мартинес сохранил все записи и все попытки перевода в личный файл. Он выключил камеры, еще подумал и включил нарукавный дисплей.

— Связь с Алиханом, — произнес он.

Алихан отозвался через пару секунд.

— Да, господин.

— Немедленно приходи во вспомогательную рубку.

Алихан ничем не выдал удивления таким необычным приказом.

— Слушаюсь, господин.

Мартинес встал со своего места и окинул взглядом рубку. Кадет Вондерхейдте сидел перед пультом контроля корабельных систем, согнувшись над экранами, — скорее всего, занимался цензурой личной переписки экипажа. Второй сигнальщик, Бланшард, прямой подчиненный Мартинеса, дремал над пультом связи. Кроме них, в рубке никого не было.

— Вондерхейдте, — позвал Мартинес.

Невысокий светленький кадет встрепенулся и выпрямился на своем месте.

— Да, лорд лейтенант.

— До моего возвращения ты принимаешь вахту под свою ответственность.

— Есть принять вахту, милорд.

Мартинес опустил дисплеи на своем столе и вышел из защитной решетки вокруг своего места в рубке. Дойдя до выхода, он вспомнил, что хоть Вондерхейдте и стоял уже на вахте, но каждый раз его подстраховывали либо Козловский, либо сам Мартинес, либо кто-нибудь из старых прапорщиков.

— Вондерхейдте, — произнес Мартинес.

— Да, милорд?

— Если произойдет что-нибудь важное или просто необычное, свяжись со мной — я буду во вспомогательной рубке. Особое внимание проявляй, если кто-то попросит разрешения подняться на борт.

Кадет изумленно заморгал.

— Слушаюсь, милорд.

Мартинес спустился по центральному эскалатору во вспомогательную рубку, бронированную камеру в кормовой части судна, которую предполагалось использовать в случае, если основная рубка будет разрушена врагом или захвачена повстанцами. Он постоял немного перед люком, заглянул в серию из шести длинных, с низкими потолками помещений, официально именуемых «помещениями естественного отдыха». Но сейчас здесь никого не было, никто не возился и не сопел — что неудивительно, если учесть, что все оставшиеся на судне вымотались до предела, наводя на корабль глянец, — любовь до гроба всех «оладий» на судне была бы Мартинесу обеспечена, прознай они, что этот аврал был его идеей.

Подошел Алихан, и Мартинес отпер вспомогательную рубку своим лейтенантским ключом. Свет автоматически зажегся, и за ними бесшумно захлопнулась бронированная дверь.

Вспомогательная рубка была меньше основной, рабочие столы потеснее и кресла стояли почти рядом друг с другом. Но прутья защитных клеток сверкали и приятно пахло полировкой: еще сегодня утром здесь все вылизали до полного блеска.

— Я хотел бы знать твое мнение, Алихан, — начал Мартинес, протиснувшись между клетками и усевшись на рабочее место за переговорным пультом. — Сядь рядом со мной, посмотри одну запись и скажи мне, что ты по этому поводу думаешь.