Но вслух он поспешил согласиться, и как можно более охотно.

— Когда он переберется на судно?

— В ближайшие дни, так что когда сезон откроется, он будет уже с нами.

— Отлично, милорд.

Повар капитана внес горячее — дымящуюся кастрюлю, распространяющую благоухание гвоздики и лука, — и поставил ее перед капитаном.

— Говяжье рагу, лорд каплей, — объявил он и неуверенно скосил глаза на Мартинеса. — Поставить стул лейтенанту Мартинесу, милорд?

Тарафа благосклонно улыбнулся Мартинесу, сверкнув ослепительно белыми зубами.

— Конечно. Почему бы и нет?

— Благодарю вас, лорд каплей.

Пока стюард сервировал для него прибор и наливал из кувшина, стоящего посреди стола, стакан темного эля, Мартинес присел с краешку. Прочие пребывали в приподнятом настроении: тренировка сегодня прошла очень хорошо. Мартинес боролся с нервным желанием повертеть в руках столовое серебро.

Бритая голова Тарафы склонилась над тарелкой с рагу, а потом он распрямился, встретился взглядом с Мартинесом и с воодушевлением заговорил.

— Лорд Гарет, — начал он, — я могу с гордостью сказать вам, что просмотрел записи всех игр «Пекина» за прошлый сезон — и теперь знаю, в чем их слабость! Три раза за сезон их левый полузащитник и левый защитник одновременно отрывались со своей позиции — и все три раза команда получала гол! До меня этого никто не заметил!

— Превосходно, милорд, — заметил Мартинес. — Вы очень проницательны.

— В нашем случае это будет означать от Серенсона к Вилле, от него к Ямане, оттуда к обратно к Серенсону и от него к Дигби — и гол! — Тарафа в восторге взмахнул вилкой. — Мы весь день сегодня это отрабатывали.

— Восхитительно, лорд каплей! Поздравляю! — Мартинес поднял свой стакан. — За нашего тренера!

Тарафа прямо светился, когда все за столом чокались с ним. Мартинес набрал в грудь воздух. Лучшего момента нечего было и ждать.

— Кстати о тактике, — начал он, — Я тут заметил, что наксиды творят что-то странное. Можно, я покажу вам?

— Покажете? — переспросил Тарафа, опять склонившийся над тарелкой.

— Вы не против, если я воспользуюсь вашим дисплеем? — Не дожидаясь ответа, Мартинес протянул руку над розовой лысиной толстяка Манцини и дотронулся до кнопки включения стенного экрана. Активировав свой нарукавный дисплей, он подключил к нему стену.

— Последние три дня, — начал Мартинес, — офицеры наксидов проделывали престранные прогулки по причалам, у которых стоят ненаксидские суда. В первые два дня командующий эскадрой Кулукраф водил по причалам группы офицеров, а сегодня офицеры водили с собой унтер-офицеров. Эти записи я сделал сегодня после полудня…

Он предъявлял полученные факты один за другим, как недавно с Алиханом. Остальные молча ели и слушали его речь, Манцини и Гарсии приходилось постоянно оборачиваться, чтобы разглядеть экран, к которому они сидели спиной. Наконец на экране застыл последний кадр: офицер наксидов, на мундире которого мерцал символ «цель», и Мартинес обернулся к капитану.

— Интересно, лорд каплей, — произнес он, — что вы думаете об этом?

Тарафа промокнул салфеткой мясной соус со своей эспаньолки.

— А я должен что-то думать об этом?

— Похоже, они к чему-то готовятся, — нерешительно проговорила Гарсия.

— То, к чему они готовятся, требует участия оружейников, механиков и полицейских, — добавил Мартинес.

Первый лейтенант Козловский нахмурился. Он был длинноног и рукаст, как и полагается вратарю.

— Этим утром, — заметил он, — вы говорили мне, что полагаете это репетицией перед внезапной инспекционной проверкой…

Не успел он договорить, как Тарафа стукнул по столу так, что тарелки подпрыгнули.

— Прямо перед игрой? Когда все и так на нервах? Эта Фанагия просто злобное чудовище! — Он ошеломленно поглядел на Козловского. — Выходит, мне придется самому проверять корабль завтра утром перед завтраком, когда я надеялся провести последнюю беседу с командой.

— Лорд первый лейтенант и я уже приготовились к инспекции, — быстро сказал Мартинес. — Сегодня команда весь день работала над этим.

Тарафа слегка расслабился.

— Вот это хорошо. Но я все равно не могу поверить, что Фанагия может воспользоваться спортивным фестивалем для таких дел. Тут что-то не так!

— Милорд, — проговорил Мартинес, — я больше не считаю, что наксиды планируют провести внезапную инспекцию.

Тарафа недоуменно уставился на него.

— Что? — спросил он. — А зачем тогда вы нас морочите?

Мартинес попытался объяснить еще раз, подоходчивее.

— Чтобы провести инспекцию, не нужны оружейники или механики, да и полицейские тоже, лорд каплей, — сказал он. — Оружейники нужны, чтобы контролировать оружейные отсеки. Механики — чтобы управляться с двигателями. А полицейские — чтобы справиться с командой — и с офицерами.

Пытаясь осознать услышанное, Тарафа сосредоточенно наморщил лоб.

— Да. Это верно. Но к чему это все?

Мартинес выдохнул:

— Я думаю, что наксиды хотят захватить судно. Захватить все суда, которые пока не в их руках.

Тарафа недоуменно нахмурился.

— Но зачем Фанагии это делать? Ей не нужно захватывать наши суда, она и так нами командует.

Мартинес уперся руками в гладкую поверхность стола, чтобы они не дрожали от напряжения.

— Может, она собирается подавить мятеж, который, по ее мнению, мы собираемся поднять, — ответил Мартинес. — А может, это будет какое-то восстание.

Манцини, тренер, казался еще более озадаченным, чем капитан.

— На спортивном фестивале? — осведомился он тонким сварливым голосом. — Восстание во время спортивного фестиваля?

— А почему бы и нет? — ответил контрвопросом Мартинес. — Большая часть команды и все господа офицеры как раз уйдут со своих судов, чтобы поглядеть на игру.

— Но наксиды сами участвуют в фестивале, — сказал Козловский. — У них будет большущий турнир по лигмании и… и по другим видам спорта, которые у них есть.

— Во время спортивного фестиваля? — повторил Манцини. — Испортить футбольный матч и так разочаровать болельщиков? Нелепее идеи и не придумаешь.

— Все это не имеет значения, — возразил Тарафа. — Для чего Фанагии поднимать восстание? Она же и так достигла всех мыслимых высот в своем деле — ради всего святого, она же командующий флотом!

— Не знаю, — повторил Мартинес. Он помолчал — то, что он собирался сказать, звучало предельно абсурдно, но других аргументов у него не оставалось. — Может быть, дело здесь не в Фанагии, — произнес он наконец. — Может быть, все наксиды решили восстать.