– Александр, когда у тебя появится свободное время, зайди на гору Семи ветров. Мне тебе передать кое‑что нужно. И кладенец с собой захвати.

Времени как раз имелось предостаточно: жена с тёщей заняты лечением Анфисы, Венькина тёща разберётся с внучками сама – ей не привыкать, а провиант для наших гостей Заповедный лес теперь поставляет прямо в гостевой домик, по крайней мере, Василиса объяснила мне именно так. А то, что одежда у меня всё ещё мокрая, – не беда, высохнет!

На горе Семи ветров Ариэль подлетел ко мне и торжественно вручил новенькие ножны к мечу‑кладенцу, завёрнутые в тончайшую замшу:

– Вот, сейчас Горные мастера передали. Очень тонкая работа! Произведение искусства – иначе и не скажешь!

Я взял подарок и вложил кладенец – он вошёл легко и тихо. Раньше я ломал себе голову: как можно сделать ножны для меча, который разрубает всё? Но мастера как‑то умудрились сделать так, чтобы кладенец не разрезал собственные ножны, а при помощи магии или механики им удалось такого добиться – разбираться не хотелось. К ножнам прилагалась целая связка кожаных ремней, назначение их я не понял, но не постеснялся и спросил у Ариэля:

– А зачем так много портупей, запасные?

– Есть два варианта крепления: на боку и за спиной. Да ты не на ремни смотри, а разверни тряпицу и на рисунки подивись!

Действительно, ножны снаружи покрывала тончайшая гравировка с золочением. На одной стороне изображалась сцена боя возле горы Семи ветров: Василиса в защитном коконе, Егорушка возле огненного портала с пером Феникса, а вот и я сижу на помеле позади бабы Веры и разрубаю кащеевский портал, на заднем плане – летучие воины воздуха во главе с Ариэлем. Исключительно тонкая работа, всё очень высокохудожественно и одновременно достоверно. Вторая гравюра оказалась посвящённой воздушному бою возле владений Горных мастеров: взрыв от первого самолёта, два других уже падают с отрубленными хвостами, и я на метле рядом с Василисой срубаю киль у четвёртого. А откуда‑то издалека, почти с острия лезвия, за битвой наблюдает совет Горных мастеров в полном составе, только и здесь, на гравюре, они все для меня выглядели на одно лицо.

– Надо же, такую красоту сотворили! – удивился я. – И зачем так мучились? Нам же требовались самые простые неказистые ножны.

– Ты не понимаешь, – усмехнулся Ариэль. – Они не могут что‑то сделать просто так. Для них каждая работа – произведение искусства. А потом, это же почти летопись, застывшая история. Хотя сюда впору дорисовать твой с Анфисой огненный торнадо. Жаль, что третьей стороны у ножен не предусмотрено.

Я с удивлением уставился на Ариэля:

– Ты что‑то путаешь! Это твой и Анфисин огненный торнадо, я‑то никаким боком к нему не причастен.

– Твоя скромность делает тебе честь. Но не забывай, что я тоже волшебник. И видел, как вы вместе с Анфисой через магическую пуповину вдвоём управляли Огненной птицей.

– Через магическую чего? – удивился я. – Вот с этого места, пожалуйста, поподробнее.

– Да сколько угодно, – улыбнулся Ариэль, – я это могу пересказывать хоть миллион раз. Я же понимаю, что тебе интересно услышать, как всё со стороны смотрелось. Вы с Анфисой сходили и подготовились, а когда вышли из портала, то вас уже соединяла магическая пуповина.

– А что это такое? Я это название ни разу не слышал.

– Может, оно у вас называется по‑другому? Пуповина – это когда один волшебник соединяет свои силы с силами другого напрямую. Очень опасная и сложная магия, так как одна неосторожная мысль может убить твоего напарника. При этом становятся доступны все знания и опыт друг друга, открывается неограниченный доступ ко всей энергии и способностям партнёра. Это очень редкое волшебство, его творили чрезвычайно опытные и могучие маги древности, которые безраздельно доверяли друг другу. Но летописи говорят только про магов из одного клана и чаще всего родственников: отец и сын или мать и дочь.

– Интересное дело, – протянул я в задумчивости, – ведь я просто согласился помочь магически, а кто создал это заклинание, Анфиса или само возникла?

– Нет, её сотворил ты, это легко определить по её форме и конфигурации. – Ариэль удивлённо взглянул, а не вру ли я? – Значит, ты создал то, что не под силу никому из нас, и об этом даже не догадывался? Удивил, честное слово! Кстати, это не первый случай, когда ты изумляешь всё магическое сообщество. Многие тебя уже не в шутку сравнивают с волшебником из легенды, считая, что ты это и есть тот самый Шам.

– Уже не первый раз это имя слышу, а это ещё откуда?

– Есть такой манускрипт: «Книга снов». Волшебник Пелакин его писал на протяжении всей жизни. Каждый день методично и скрупулёзно описывал свои сны. Поэтому в книге собрана куча текстов, никак не связанных между собой. Там есть и сказки, и рассказы, и пророчества, и просто какие‑то житейские истории.

– Что‑то я не слышал про такую книжку.

– Не удивительно. Она известна только в среде волшебников. У нас Пелакин не менее популярен, чем Нострадамус у простых людей. Наши сплетники из мелких кланов просто обожают обсуждать: какие пророчества сбываются, какие предвестники появляются, какие подтверждаются, а какие нет.

Пока мы так разговаривали, Ариэль помог мне пристроить ножны за спину. Получилось довольно‑таки удобно, хотя, чтобы вынуть меч, мне приходилось сильно тянуть руку вверх. Наверное, кладенец оказался слишком длинным для ношения за спиной. Или ножны надо крепить чуть пониже? Хотя со временем, наверное, можно привыкнуть к такому положению. Переделывать не хотелось, ведь не собирался я носить клинок постоянно с собой, а как только закончится война между кланами, уберу меч с высокохудожественными ножнами в ларчик на полочку в избушке Яги, чтобы больше никогда не брать его в руки! А то уж больно сильное привыкание он вызывает! Но Ариэль не одобрил такой подход и продолжил регулировку, чтобы меч доставался легко и удобно.

А чтобы сменить тему пророчества, я решил расспросить Ариэля про окончание битвы возле Храма Лунного камня. А то небольшое сражение уже начало дополняться какими‑то легендами и мифами – через месяц‑другой история обрастёт домыслами так, что никаких концов не найдёшь. Да и имя Шам меня очень сильно смутило. Ведь у меня в школе в младших классах было прозвище Шаман, которое постепенно выродилось в сокращённый вариант – Шам. Правда, потом оно и вовсе забылось, а вот сейчас вспомнилось. Вернее, всплыло в древних рукописях какого‑то мага, которому взбрело в голову записывать сны.

– Ладно, а чем закончилось сегодняшнее сражение? Много боевиков осталось после твоего с Анфисой огненного смерча?

– Ах да, ты же ничего не знаешь! Так вот, после твоего и Анфисиного огненного смерча (да‑да, вашего, а я вам только чуточку помогал) не осталось никого и ничего. А самое главное, и ты, и Василиса оказались совершенно правы в своих предчувствиях! Боевики в машинах везли крупнокалиберные минометы с минами, снаряженными нервно‑паралитическим газом! И если бы мы послушали Тунгуса, то мало кто выжил бы.