— Зато он единственный умел варить шоколад. — Яр улыбнулся, и его усталость проступила еще заметнее. — Глория его обожает.

— Да, она та еще сладкоежка.

— Не шоколад — Парнаса. Ему чаще всего приходилось выступать в роли подушки для объятий. Глория оказалась существом романтичным и склонным к меланхолии. Если выдастся красивый закат — все, садится на попу ровно, сгребает в охапку Парнаса, или кто еще попадется, и любуется.

— Надо же, — не сдержала я улыбки.

— А еще она вяжет. Отобрала два копья у вояк, распустила шерстяной плед и в спокойные дни вязала какой-то гигантский носок. Зрелище, надо признать, впечатляющее. Я приказал доставить вязание в Запоры вместе с копьями.

— Увлечение вязанием у нее от домового, это точно. Глория хорошо себя вела?

— В целом — да. Очень легко обучаема, понимает команды с лёта. Но если видит сумертов — пиши пропало. Мозги, если они у нее есть, отключаются напрочь.

Вокруг зажглись теплые огоньки свечей, я оглянулась — в таверне не осталось ни души, и даже прислуга куда-то спряталась.

— Яр, — набралась решимости я. Надо все же расставить точки над «и». Воевода ласково посмотрел на меня, снова взял за руку, и моя решимость сдулась. — Так что с Еремой? — начала я издалека. — Ты отзовешь его?

— Я готов к компромиссам, Василиса. Тем более что царица теперь вроде как к тебе расположена. Ерема останется с тобой, но я прикажу ему поменьше попадаться тебе на глаза. Ты его даже видеть не будешь!

Я нахмурилась. Какие-то полумеры.

— И я могу идти, куда пожелаю?

— Я надеюсь на твой здравый смысл. Мне надо будет постоянно отлучаться в столицу, ездить на приграничные посты, я не могу все время защищать тебя. — В глазах Ярополка отражался огонек свечи. — А знаешь, что еще натворила Глория? Как-то раз мне обработали раны, она унюхала в составе лекарства алкоголь и выдала прямо мне в лицо свой дикий вопль. Я думал, у меня борода осыплется, как осенние листья, и зубы вылетят. Когда видишь перед собой распахнутую драконью пасть, полную острых зубов, а в глубине глотки теплится огонь… — Он поежился. — Это незабываемо!

Я улыбнулась, поддела вилочкой кусок пирога. Воевода умел быть милым, если хотел. Он рассказывал мне забавные истории, расспрашивал о том, чем я занималась без него. Розы пахли, пламя дрожало, пирог был умопомрачительно вкусным, и я понимала, что проигрываю этот бой. Я не хотела расставаться с Ярополком.

Мы вернулись домой уже ночью, воздух загустел от запахов, звезды рассыпались крупным бисером, отражаясь в озере. Я отлучилась в душ и, когда вернулась, воевода уже лежал в моей кровати. Скользнув под одеяло, я прижалась спиной к теплой груди. Сердце застучало мне под лопатку, тяжелая рука по-хозяйски обняла за талию.

— Когда я делал тебе предложение сегодня, я не сказал, что есть еще «в-третьих», — прошептал Ярополк.

Я замерла, боясь и желая услышать продолжение.

— Если то, что между нами происходит, не любовь, то что?

Сердце мое забилось как птичка, с губ так и норовило сорваться заветное «да» — и будь что будет! Я повернула голову к Ярополку.

Воевода спал. Лицо его расслабилось, грудь мерно вздымалась, борода нацелилась в потолок. Я улыбнулась и закрыла глаза. Мне необязательно принимать решение прямо сейчас.

Утром я проснулась одна, спустилась на кухню и застала там Юльку.

— Ну, как все прошло? — спросила она, наливая мне кофе. — Судя по тому, что Ярополк ушел полчаса назад, сияя, как медный таз, вы не расстались.

Я уткнулась в чашку, в голове еще бродили обрывки сна, в котором точно фигурировал Яр.

— Кто знает, Юля, может, мне удастся объездить этого жеребца, — ответила я.

Подруга покачала головой, села напротив.

— Воевода не дурак. Он вчера быстро просек, что ты собираешься его бросить. У тебя же все на лице было написано: сурово поджатые губы, скорбные брови домиком. Сумел, значит, вовремя подластиться…

— Он готов идти на уступки!

— Ой, не знаю, Вася, — покачала головой Юлька. — Может, и так. Но, ты уж прости, в вашем споре, кто кого объездит, я бы скорее поставила на него.

Бабье лето в сказочном мире стало одним из самых счастливых периодов в моей жизни.

Тыквы наливались на безупречно прополотых Брюсом грядках, хвастаясь пухлыми оранжевыми боками. Грех валялся на травке, подставляя седой живот последним теплым лучам. Глория вырыла позади дома настоящую пещеру и натащила туда какого-то барахла. Среди колес, чугунков и сломанных стульев я приметила икону светлого Кристофа. Страшно представить, где дракоша ее раздобыла. Мне видится, дело было так: добропорядочный крестьянин пытался защититься светлым образом от чудовища, а оно, это самое чудовище, аккуратно взяло икону из натруженных рук, оценило ее как подарок и благодарно забрало себе. Может, даже сказало «спасыбо». Словарный запас Глории растет. По приказу Ярополка нам доставили вязание Глории, которое оказалось не носком, а чехлом для хвоста. Глория надевала этот зеленый полосатый кошмар и медленно каталась на закате вокруг озера, совершая вечерний променад. Кореней вопил, что теперь надежды на появление русалок нет вовсе.

Юлька перестала бухтеть насчет Ярополка. Наверное, поняла, что была не права насчет него, потому что воевода оказался идеальным возлюбленным. Он устраивал пикники, носил мне охапки цветов, в таверне, переименованной в «Сияющий дракон», мы стали завсегдатаями. Вместе с Еремой они построили новый сарай, куда приволокли ступу, обновили забор. Конечно, не обходилось без мелких стычек. Однажды воевода заявил, что лучше бы я готовить научилась, чем тарабарщину учить — это о моих курсах китайского. А еще подарил мне целый ворох длинных юбок и платьев. Впрочем, они мне шли. Это требование Яра я признала разумным. В конце концов, надо чтить обычаи страны, в которой живешь.

Я купила два новых велосипеда, и мы с Юлькой частенько ездили в лес. Сзади, ломая ветки, несся Ерема, вверху парила Глория, так что нам ничто не угрожало. Возвращались мы с полными корзинками боровиков на багажниках. Мы варили грибные супы, делали пиццу с грибами, а один раз даже сподобились налепить пирожков с грибами, убив на это целый день. Китайский и то проще.

Ко мне дважды приходила делегация запорцев. Сначала подвалила толпа мужиков. Все, как один, мрачные, бородатые, кто-то вилы притащил. Видимо, новшество касательно запрета алкоголя не всем пришлось по нраву. Глория выкатила из-за угла дома, дружелюбно улыбнулась — их и след простыл. Только пыль по дороге клубилась какое-то время.

Потом женщины приходили, принесли кучу подарков: мешок яблок, два вышитых платка, бидон малины. Очень благодарили за дракона. Оказывается, Большие Запоры могут стать действительно большими. Популярность деревни резко выросла у всего женского населения. Слухи о драконе, не выносящем запах спиртного, распространялась быстрее лесного пожара. Уже несколько семей из ближайших деревень начали здесь строительство домов.