— Мне — сюда? — спросила я, когда меня подвели к камню.

— Да, — кивнула рыжая. — У тебя место в партере.

Пожав плечами, я оперлась руками на камень и, подпрыгнув, уселась на него. Закинув ногу за ногу, я попыталась принять уверенный вид. Остальные ведьмы подошли ближе, стали полукругом. Они были очень разные. Белая как лунь ведьма притопывала на месте ногой в деревянном башмаке и щелкала пальцами с длинными желтыми ногтями — она была словно Баба-яга из сказки. Смуглая высокая женщина с плечами атлета смотрела на меня с невозмутимостью индейского вождя. Две ведьмочки с раскрашенными в разные цвета прядями волос — от розового до зеленого — хихикали, как школьницы на перемене, сидя на бревне, и шептали что-то друг дружке на ухо, стреляя по сторонам раскосыми глазками и болтая ножками в белых гольфах. Эти точно японки.

— Для начала я введу нашу гостью в курс дела, — объявила рыжая.

— Навiщо? — брякнула пухленькая коротышка, ущипнув меня за бедро. — Годi вже базикати, Гвинi.

— All in good time. Всему свое время, — отрезала рыжая. — Луна еще не в зените.

— Я с удовольствием вас выслушаю, — заверила я, отодвигаясь подальше от толстушки и ее цепких ручонок и бросая взгляд в ночное небо, якобы заинтересовавшись положением луны. Та висела вверху, как большой круглый фонарь, а вот Глории не было видно. Хотя пока что все неплохо. Поговорим, познакомимся — и по домам…

— Наш отец, темный бог Лот, заперт в нижнем мире, дверь в который находится в доме Маргариты, — произнесла рыжая Гвини, и я вцепилась пальцами в белую ткань юбки. — Когда-то ведьмы были почти всемогущи: мы вершили судьбы целых государств, магия била ключом, переполняя единый мир, а люди были там, где им и место — внизу, безропотно исполняя приказы высших существ.

Я разжала пальцы, разгладила смятую на коленях ткань, на которой остались темные пятна от вспотевших ладоней. Что-то мне подсказывает, что я сильно встряла.

— Однако коварные людишки смогли обернуть против нас наше же оружие. Заручившись поддержкой ведьмы-предательницы, они сотворили колдовство, которое свергло отца и его империю, отделив всю силу магии в нижний мир.

— Почти всю. — Азель оперлась на камень рядом со мной, подмигнула черным глазом с ресницами длинными, как у лошади. — Давно это было.

— Да, — кивнула рыжая. — Они не смогли довести заклинание до конца. Магия просочилась в миры, оставив нам надежду и ключ от двери!

Я покосилась на свою ступу, попыталась незаметно стащить босоножки с пяток, готовясь к отступлению. Убегать лучше босиком.

— Но наша магия оказалась слишком слаба, — горестно вздохнула рыжая. — Ни одна ведьма не сумела отворить дверь, освободить отца из его многовекового заточения.

— Ключ не поворачивался, — пояснила Азель. — Как ни крутили.

— Лишь пророчество поддерживало нас в тяжелые времена, когда ведьмы стали бесправными слугами. Когда каждый человечишка, самый пропащий, возомнил себя выше дочерей темного бога. Когда «ведьма» стало означать «изгой»!

— Если ты еще не поняла, нас не очень любят, — притворно вздохнула Азель и заправила мне прядь за ухо, совсем как воевода недавно. — Ты симпатичная. Мы бы с тобой подружились.

Она снова мне подмигнула и отошла к костру.

— Пророчество говорит, что однажды появится ведьма, способная открыть дверь.

А вот теперь время делать ноги! Я дернулась, чтобы спрыгнуть с камня, но не смогла и пошевелиться. С ужасом я смотрела, как рыжая ведьма приближается ко мне, склоняется…

— Эта ведьма — ты, Василиса, — прошептала она мне на ухо, горячие влажные губы обожгли мочку. — А вот теперь начнем! — сказала она громко.

— Да, приступим, — прозвучал знакомый сухой голос. Из густой еловой тени на поляну вышла Амаранта. Кулон на ее груди горел, как огненный глаз.

— Амаранта? — Кажется, остальные ведьмы были удивлены не меньше меня. Рыжая так и вовсе попыталась заслонить меня тощей спиной. Позвонки выступали на длинной шее, как кнопки на флейте. — What… Что ты здесь делаешь?

Амаранта неспешно прошлась по поляне, шелестя золотыми юбками, осмотревшись, уселась на широкий пень.

— Почему вы удивлены? Я тоже ведьма, прилетела на шабаш.

— Я не присылала тебе приглашения. — От волнения акцент рыжей Гвини стал слышен сильнее.

Амаранта вздохнула, аккуратно стащила белые перчатки, медленно освобождая каждый пальчик.

— Я решила, что сова ко мне не долетела. Слишком высоко я теперь живу, знаете ли.

— Да уж, — хмуро подтвердила Азель. — Ты и знаться с нами перестала после того, как нацепила корону.

Я тихо пошевелила кончиками пальцев. Похоже, неведомое заклятие меня отпускает. Однако стоило мне дернуться, как пухлая ведьма снова ущипнула меня за ногу, и по телу разлилась ледяная скованность. Я лихорадочно соображала, что здесь происходит. Мы явно имеем заговор. Ведьмы, возмущенные социальным неравенством, решили устроить революцию.

— У меня было много забот, — царица улыбнулась, — но теперь я здесь. Продолжайте. Очень любопытно, чем все закончится.

— Маргарита говорила, ты против нашего заговора, — не унималась Азель.

— Скажем так, я не верила в успех вашего предприятия, — призналась Амаранта. — Открыть дверь в нижний мир не так-то просто. Для ритуала вам нужны сильная ведьма, богиня справедливости, воин и царица.

— У нас все это есть! — вспылила Азель.

— Правда? — Амаранта изогнула светлую бровь. — И царица?

— Я — королевской крови! — ответила Азель, слегка покраснев. — Я правнучка Людовика Пятнадцатого и маркизы де Помпадур!

— Какая молодец.

— Уймись, девочка, — отодвинула ее Гвини. — Если Амаранта хочет присутствовать, мы ее не гоним.

— Только попробуйте. — Амаранта улыбнулась. Отсветы огня плясали на ее лице, которое я сейчас видела ясно, без всякого морока, и стало вдруг понятно, что она очень, очень старая, гораздо старше даже седой горбатой ведьмы, которая продолжала притопывать деревянным башмаком и щелкать пальцами, сводя меня с ума навязчивыми движениями.

— Что ж, если теперь ты на нашей стороне… — Гвини повернулась ко мне, протянула руку, растопырив пальцы; на указательном ноготь был сломан, алый лак облупился.

Меня отшвырнуло навзничь, руки-ноги распластались по камню. Ночное небо, затянутое дымкой облаков, распростерлось надо мной. Где Глория и мать ее?! Неужели то, что я лежу на жертвенном камне, как овца, недостаточный повод, чтобы поспешить ко мне на помощь? Я выискивала взглядом крылья дракона, смаргивая непрошеные слезы.

— Мне жаль, что так вышло, — прошептала Азель и сорвала с моей шеи кулон.

Гвини приняла у нее из рук цепочку, кулон раскачивался над моей грудью, как колокол. Красные искорки вспыхивали и гасли. Где же Глория и мать ее?!