большое круглое помещение со смирно сидящими полукругом, вдоль стены, детьми лет десяти. Их было около пятидесяти и все на одно лицо, напоминавшего молодого Пронина. «Ты хочешь, чтобы я устроил бойню, убив всех этих детей?! И потом застрелился?!», — проговорил Кобелев и встряхнул головой. «Да ну на хрен», — выругался он и поднялся обратно. Генерал беспорядочно поливал свинцом из пулемета все вокруг себя и смеялся как умалишенный. Люк от входа в подвал разорвало в клочья, и Алексей, успев укрыться, решил отсидеться до лучших времен. Но скоро все прекратилось. Кобелев осторожно выглянул и увидел, что грозное оружие Генерала заклинило, и он безуспешно пытается завести его вновь. Анастасия, выбравшись из-под обломков еще недавно учебного зала, на ходу сменив магазины пистолетов, обошла Христенко и расстреляла его сзади. Генерал упал на колени и перестал двигаться.

— Там же дети! — выкрикнул Кобелев, высунув полностью голову из дыры.

— Это клоны…, дай им приказ, и они запросто убьют тебя, даже не поморщившись, — тяжело дыша, уставшим голосом ответила Воронцова, повернувшись к нему.

— Ты уверена, что уничтожила блок питания? — увидел Кобелев снова поднимающегося Генерала.

— Чего? — резко развернулась Воронцова, к только что поверженному противнику.

— Резервное питание, детка! — сорвал шлем со своего лица Христенко и повернулся к предательнице.

В этот момент произошло отключение энергоснабжения инкубатора. Свет мигнул несколько раз, переключаясь на резервное питание и обратно. В этой мигающей обстановке Кобелеву было сложно прицелиться и поразить наверняка Генерала. Он постоянно махал руками и пытался ударить скачущую вокруг него Воронцову. Но всего на миг, стоило питанию полностью вырубиться, как случилось непоправимое. Генерал своей огромной железной рукой сумел воспользоваться дезориентацией Воронцовой и схватил ее за голову. Она пыталась сопротивляться и продолжала кричать адресованные Кобелеву слова: «Убей клонов, прошу, убей!». Алексей неуверенно перезарядил автомат и, сжав губы хотел было спуститься вниз, как увидел возле входа Константина держащего на плече РПГ. От перенапряжения и выбора как поступить, в его глазах все помутнело. Окружающие звуки становились медленными, неразборчивыми. Анастасия уже не шевелилась, она была мертва. Ее голову сжала железная рука смеющегося Генерала. А чуть позже его охватило пламя и вместе с костюмом разорвало в клочья. Выстрел из гранатомета сделал свое дело. Очнулся Алексей и почти полностью пришел в себя, только когда к его носу поднесли нашатырь.

«Леша на выход, давай быстрее», — скомандовал Ухов, и пара крепких ребят вынесли мужчину из здания. «Давай садись!», — чуть позже, впихнул он его в салон армейской машины. «Поехали!». Двигатель взревел, и автомобиль дернулся с места. «Там же…», — вспомнил о детях Кобелев. «Не беспокойся об этом», — с легкой улыбкой спокойно ответил Константин. Вдруг снаружи прозвучал звук реактивного двигателя, настолько громкий, что аж заложило уши. Алексей, устало наклонив голову, сосредоточился на шуме. Через несколько секунд последовало отдаленное эхо взрыва и все встало на свои места. Он сильно зажмурил глаза, но слезы, сумев просочиться, медленно покатились по его щекам.

* * *

— Сколько? — сдерживая порыв гнева, спрашивал Виноградова Пронин.

— Пять минут!

Антон открыл дверь и сразу отскочил назад. Автоматная очередь пробарабанила по двери и дальше по стене здания. Два трупа силовиков свалились на порог. Потом где-то рядом раздался взрыв гранаты, и Пронин побежал что есть сил, обратно почти через всю фабрику в местный парк-сад. Набирая постепенно скорость, он старался думать об Ирине и о том, успеет ли ей помочь. Маневрируя между взрывами и полыхающим огнем, Антон старался не влезать в бой, но были неизбежные моменты. Ему приходилось расталкивать бойцов противоборствующих сторон или скользить под днищем БТРа и двигаться дальше. Подобные ситуации тормозили его, но он не отчаивался, старался ради нее, той от которой его сердце переживало и любило, той ради которой он был готов на все.

Выбежав на финишную прямую, Антон увидел перед собой колесный бронетранспортер, нацеливший на него свое орудие. Он ускорил бег и сумел увернуться от взрыва снаряда, а затем раздался рокот пулемета. Пронин резко поменял направление, и вражеские пули прошли мимо, только разбив тротуарную плитку. Когда до боевой машины оставалось около пятидесяти метров, он внезапно высоко подпрыгнул и точно сел на крышу БТРа. Погнув сильным ударом орудие и смяв дуло пулемета, Антон спрыгнул обратно и продолжил бег.

Достигнув территории парка-сада, Пронин увидел, как двое вояк арестовали Романа, заключив его руки в наручники, но отвлекаться было нельзя, нужно было бежать дальше. Через деревья, кусты и густую растительность он несся сломя голову. Скоро стала видна прогнившая крыша старого сарая. Одним движением ноги он выбил амбарный замок и вырвал вместе с петлями дверь. Темный угол помещения, где лежала черноволосая девушка, озарил свет из открытого прохода. Она уже не боялась лучей солнца, ее глаза выглядели стеклянными, последние следы ее сознания неумолимо таяли. Антон подбежал к ней, второпях оголил плечо и трясущимися руками с помощью специального пистолета ввел антидот. Ирина отчаянно, как в последний раз посмотрела на своего любимого мужчину и хрипло еле слышно ему сказала: «Я люблю тебя!». Ее глаза закатились и она потеряла сознание. «Нет, нет, нет! Прошу тебя!», — жалобно проговорил Антон, крепко обняв девушку. «Прошу! Ты всё, что у меня осталось, всё!». Пронин сидел на корточках и, прислонив к себе бездыханное тело подруги, качал ее как ребенка. Забыв о попечительстве над своим племянником, Антон начал терять контроль над разумом. Сегодня он лишился всего, желание отдаться злу, которое было взращено внутри себя с помощью «Амфибии», выглядело для него заманчивым предложением. Нужно всего лишь поддаться, сдаться на милость животным инстинктам и пуститься во все тяжкие.

Через некоторое время в сарай вошли силовики. Направив свое оружие на Пронина, они переглядывались и о чем-то переговаривались по связи. «Руки за голову!», — трясущимся голосом произнес один из них. «Любое сопротивление…», — он тут же замолчал, как только на лицо Антона упал луч света. Солдаты начали потихоньку отступать, снимая с пояса осколочные гранаты. Ярость постепенно затмевала разум Антона, сдерживаться было все сложнее. Вдруг он почувствовал прикосновение к своей щеке и посмотрел на Ирину. Та слабым взглядом наблюдала за ним, а ее ладонь ласкала его кожу. Боль и злые чувства отступили, его глаза, налитые кровью, обезображенное пугающее лицо вернулись в прежнее состояние. Облегченно выдохнув, Антон сдался, подняв руки.

* * *

Неделю спустя. Городской парк.

Погода, как и за все лето, стояла жаркая. Алексей и Антон расслабленно сидели на скамье и задумчиво смотрели на играющих в песочнице детей. Их матери так же сидели на скамье напротив, но