– Встань, Гиант, мы тебя не виним! – сказал Тот, подойдя к мальчишке. – Просто постой сейчас спокойно и не впадай в истерику. Если ты думаешь, что падением на колени ты можешь что-то изменить для себя в лучшую сторону, то ты ошибаешься. Мы не придурки какие-нибудь, чтобы такой идиотский способ упрашивания нас мотивировал над кем-либо сжалиться. Не путай нас с людьми. Мы совсем другими законами руководствуемся, которые практически не можем изменить. Поэтому решения все выносим по справедливости и общей сумме сделанного добра и зла. А не по тому, кто как умеет на коленях валяться. Я бы тебе показал модели расчетов степени добра и зла со всеми коэффициентами и прочими нюансами и как это влияет на жизнь разумного существа, творящего и то и другое, но они тебе ничего не пояснят. Поэтому просто поверь мне на слово. Понял?

– Понял! Да, все понял, великий бог! – залепетал Гиант и встал с пола.

– Слушай, Тот, а мальчишка и правда ничего, вполне смышленый и шустрый. Может, тебе стоит его к себе взять? Поработаешь с ним чуток, наверняка из него толк выйдет. Или, может, ты хотел бы к своим вернуться в свою деревню? – спросил Хиз у Гианта.

– Нет, что ты, великий бог! Я вообще не хочу возвращаться. За два дня с Шизлом я узнал столько, сколько бы за всю жизнь не узнал в своей деревне. Не прогоняйте меня, пожалуйста. Я готов вам служить или Шизлу. Я буду очень стараться! Шизл мне недавно сказал, что я – молодец, и он доволен мной.

– Похвально желание вырваться из села, – говорил будто сам с собой Хиз, – а при том, что он в своем селе действительно и не нужен никому, то желание это еще и нельзя осудить… Нет, Тот, правда, давай возьми его себе. Смотри, он к знаниям тянется. Неплохой парень! Он, конечно, вообще не знает пока толком ничего. Но ведь не стыдно не знать… стыдно не хотеть знать. Возьми его, поработай с ним. Может, и я его возьму у тебя потом погонять для каких-нибудь поручений.

– Хорошо, Хиз, возьму его себе, – ответил Тот и обратился к пареньку, который стоял с явно обнадеженным лицом. – Гиант, только не жди, что я тебя по миру целыми днями буду катать, как Шизл. У меня важных дел выше крыши! Будешь учиться, и очень ударно. Все понял?

– Да, я все понял, великий бог! – будто рапортовал Гиант. – Я согласен учиться и выполнять все ваши поручения. Только не прогоняйте меня обратно домой!

– Ну вот и отлично. Тогда на тебе первое поручение, Гиант. Сейчас идешь спать, не знаю, где ты тут спишь. С утра завтра наверняка придет Серапис. Как увидишь его, скажи, чтобы он и все слуги Шизла зашли ко мне завтра после обеда. И сам с ними придешь. Только никому из них не рассказывай, что вы ночью с Шизлом делали и чем это все закончилось. Скажи, что он просил им передать ко мне зайти. Я там с ними дальше сам разрулюсь. Все понятно?

– Да, понятно, великий бог! Я тогда пойду? – спросил Гиант, который был вполне не разочарован таким исходом.

– Иди. Только просьба к тебе, не называй меня великий бог! Прям тошнит уже. Когда никого из людей рядом нет, называй меня просто Тот. Ну а при людях можешь Великим богом называть.

– Хорошо, так и буду делать, – ответил Гиант и неожиданно обратился к Хизу: – А тебя как нужно называть?

– Мне вообще все равно. Называй меня хоть табуреткой. Лишь бы учился хорошо, – засмеялся Хиз, но юмор его понял только Тот. – Это, между прочим, не важно, как и кого называть. При людях я практически не появляюсь, мне при них статус поддерживать, как Тоту, не надо. А при своих, как бы ты меня ни назвал, мне на это просто наплевать. Много у меня имен. Как меня только не называли… А теперь уйди отсюда.

– Хорошо, я уже пошел, Хиз, – пискнул Гиант. – Буду называть тебя так же, как тебя называет Тот.

– Хм, сообразительный. А теперь проваливай уже отсюда! Сапожки свои только не забудь на вечную память, – довольно резко ответил Хиз, и Гиант моментально убрал себя за дверь вместе с сапогами.

– Нет, а он – хороший парень, – обратился Хиз к Тоту, когда Гиант исчез из комнаты. – Точно тебе сгодится, если будешь с ним правильно работать.

– Слушай, Хиз, меня сейчас этот щенок меньше всего интересует, – устало ответил Тот. – Давай про Шизла поговорим. Я ни о чем больше думать не могу. Куда ты его дел? У меня все сердце кровью облилось.

– А дел я его туда, где у него будет время подумать над своим плохим поведением, – с довольным видом рассуждал Хиз. – Что ты о нем так печешься, я не пойму? Он же дал понять, что тебя он ненавидит не меньше, чем меня.

– Что так пекусь?! Вообще-то он мой родной брат! – искренне возмутился Тот. – А то, что он нас возненавидел, ну, так, может, в чем-то мы были к нему невнимательны или пренебрежительны. Это вообще бред какой-то ему в голову втемяшился. Недоразумение! Я не знаю, как такое получилось!

– А я знаю, Тот! К сожалению, знаю, – с некоторой грустью ответил Хиз и присел почему-то прям на пол, после чего Тот тоже сел напротив. – Собственно, смотри, какая между вами разница. Я же тебя доставал и глумился над тобой издевками не меньше, чем над ним. Я тебя лишил твоей бабенки, когда понял, что она тебе мешает желать развиваться дальше и работать над важными задачами. Я знаю, Тот, какие я тебе страдания причинил. Шизлу же я таких мук и близко не организовал. Но ты меня не начал рассматривать как источник и рассадник зла. А он начал… и тебя заодно. Добрее его ты, что ли, Тот… Может быть, только поэтому я и выбрал тебя.

– Ну, так, может, для него муки униженного самолюбия и были настолько же тяжкими, как для меня потеря любви и надежды… Хиз, что ты собираешься с ним сделать? Ну, постарайся его понять, прояви жалость и снисхождение… Я с ним поработаю потом, и мы вырулим на позитивные рельсы, обещаю.

– Ну, хватит за него заступаться! Даже если его муки и были столь же сильными, как твои… Ты-то не стал считать, что я – источник зла, – жестко отрезал Хиз. – К нему-то я почему должен быть снисходителен? Тот, ты же на своей шкуре знаешь, что я обычно безжалостен к своим слугам. А если меня рассматривают как Дьявола, я становлюсь безжалостным втройне. Потому что больше всего Дьявол не любит, когда им пытаются управлять. А Шизл твой именно этого добивался, пытаясь заполучить то, что я ему не захотел дать, и поменять тем самым свою роль, которую я для него отвел.

– Стоит ли принимать особенно ожесточенные меры просто из-за того, что я в подобной ситуации не накосячил, а Шизл накосячил? – не унимался Тот, пытаясь высосать аргументы в защиту из всего, из чего только можно. – Мы оба не одинаковы. У каждого свои заморочки и поступки, и действия каждого из нас можно понять, если захотеть понять. Получается, если бы я тоже озлобился, поскользнулся и накосячил, ты бы не думал сейчас о максимально жестком наказании для Шизла?

– Да нет, Тот, не получается… Не заговаривай мне зубы! Не имей такой привычки! Тут не только в этом дело! Тут еще и дело в склонности зацикливаться и поддаваться одержимости различного рода. Если это имеет место быть, то существо становится бесполезным для меня, поскольку перестает развиваться. Одержимость ограничивает и останавливает рост. Когда все твои мысли капитально зациклились только на твоей Юзиж и любви, мне пришлось тебя сильно наказать и стереть ее с лица Земли. Сейчас зациклился Шизл на своих амбициях и зависти. Он сожрал сам себя своей страстью и желанием получить знания, а с ними власть над прошлым, настоящим и будущим. И Шизл тоже, как и ты когда-то, перестал развиваться – одержимость мешала видеть что-либо еще вокруг. Поэтому и его я теперь должен наказать, причем сильнее, чем тебя.