Она даже не взглянула на Харпер, когда та села рядом с ней, скинула туфли, закатала штанины джинсов и вытянула свои длинные-предлинные ноги в воду. Береговая линия озера тянется на мили и мили вокруг, так почему Харпер выбрала именно это место, чтобы отдохнуть?

Затем с другой стороны от нее на корточки присела Дана и, приподняв подол своего сарафана, опустила ноги в воду.

Что нужно сделать женщине, чтобы обрести несколько минут покоя? Все, чего желала Тауни, – это немного посидеть перед тем, как пойти к Дане и есть мороженое. Ей хотелось только поддержать Брук, поэтому она собиралась просто прийти, съесть кусочек и уйти, чтобы доказать, что это была безумная идея, пусть ее и предложил дядя Сед.

Никто из них не произнес ни слова. Они просто сидели в тишине в течение пятнадцати минут, а затем Дана вытащила ноги из воды и направилась вдоль коттеджей к дому. Харпер последовала за ней, и Тауни с глубоким вздохом сделала то же самое. Она пришла в дом последней, но никто не разговаривал и не ел. Все трое сидели по разным углам одеяла, расстеленного на полу гостиной. Поскольку у нее не было выбора, она села на последнее оставшееся место в углу, скрестив ноги по-турецки, и уставилась на контейнер с шоколадным мороженым прямо в центре одеяла. По углам контейнера торчали четыре ложки. Один контейнер – одна семья. Четыре разные ложки, но все сделаны по одному подобию – сестры и племянница.

Брук стала первой, кто погрузил ложку в мороженое, а Тауни – последней. Они слопали все мороженое без остатка, едва успевая переводить дыхание. Брук отнесла пустой контейнер на кухню и достала другой с пеканом, пралине и сливками. Она поставила его на стол и сказала:

– В первый раз начинала я. В этот раз первая ложка достанется тете Тауни, потому что это из-за нее сегодня целый день все были без настроения.

– Эй, – повысила голос Тауни, а затем притихла. – Но ведь…

– Признайся уже, – сказала Брук.

Тауни окунула ложку в мороженое.

– Наверное, это и правда началось из-за меня, но у меня была на то причина. Просто вы все злитесь, что ваши парни не пришли сегодня на эту вечеринку. А я злюсь, потому что у меня даже нет парня, на которого можно было бы злиться, помимо всего прочего, – добавила она.

– У меня тоже нет парня, так что это не повод, – сказала Брук, поднеся ко рту большую ложку мороженого, и облизала ее, как вафельный рожок.

– Милая, у тебя есть целых два поклонника, которые считают тебя маленькой принцессой – это Пэйтон и Уайатт, – и тебе даже не нужно ничего делать, кроме как принимать их заботу, – сказала Тауни и хотела захватить еще кусочек, но Харпер отодвинула ее ложку в сторону.

– Это мое. Это мой угол, и я уже давно приметила этот орех, – сказала Харпер ледяным, как мороженое, тоном.

Взмахнув своей ложкой, как боевым мечом, Тауни оттолкнула ложку Харпер в сторону, сгребла кусочек с половинкой ореха и сунула его в рот.

– Ах ты мерзавка! – Харпер опустила ложку в угол Тауни и вытащила две половинки пекана. – Вот тебе за это!

Дана наклонилась и слизнула все мороженое с ложки Харпер.

– Кстати, Тауни, из-за чего ты была на взводе сегодня утром? – сказала она, наконец проглотив.

– Вчера вечером ко мне приходил Мэтт, – сказала она.

– А кто такой Мэтт? – спросила Брук.

– Он в точности как Райсон, только я поступила не как ты, а как Кэссиди, – сказала Тауни и поразилась тому, насколько легко прозвучали эти слова.

– А чего хотел твой Мэтт? Чтобы ты продавала наркотики? – спросила Брук.

– Он хотел, чтобы я поехала с ним в Европу, и мы провели вместе шикарное лето. Но там, может быть, будут наркотики и наверняка много алкоголя, – сказала она и потянулась к Даниной части мороженого, но та шлепнула ее по руке.

– Пожалуйста, скажи мне, что ты не поедешь. Так вот почему ты вела себя как вредина? Не хотела никому рассказывать? – спросила Брук, сунув ложку в мороженое и скрестив руки на груди.

– Я не еду, дорогая моя. Я остаюсь здесь, а причина моего дурацкого настроения в том, что… – она глубоко вздохнула, – …что вы все так открыто рассказали о своих проблемах, а я нет, и… – Она не выдержала и поведала им все, что ей пришлось пережить.

– Так вот почему ты так разозлилась на Райсона. Ты сама через это прошла, и все закончилось намного хуже, чем у меня, – сказала Брук.

– Именно так, – сказала Тауни. Она воткнула ложку в середину мороженого и прислонилась к дивану. – Должно быть, всему виной калории и сахар, но признаться вам оказалось не так трудно, как я себе представляла. Я не могу смириться с тем, что бабушки больше нет, но… – начала она, но на глаза навернулись слезы, и комок в горле не желал уходить.

– Но если бы она тогда не умерла, мы все сейчас были бы в беде, верно? – сказала Дана. – Вы когда-нибудь смотрели сериал «Cпасите Грейс»? Дядя Сед сегодня о нем говорил.

Харпер подняла руку.

– Его показывали, когда я жила в доме незамужних матерей. Жаль, что в моей жизни не было такого, как Эрл.

– Кто такой Эрл? – спросила Брук.

– Он был большим и сильным ангелом, который заботился о главной героине сериала Грейс, – сказала Харпер.

– Ни разу не смотрела, – сказала Тауни.

– Я тоже, – сказала Брук.

– Дикарка. Ангел-хранитель, – объяснила Дана. – Думаю, что бабушка оставила дядю Седа, чтобы он стал для нас Эрлом. Он изо всех сил постарался стать, как она, и помог нам собраться здесь вместе. Мы только что пережили чертовски ужасный день, где все показали себя далеко не с самой лучшей стороны.

– Это все шоколадное мороженое, – сказала Брук. – Оно исправит все что угодно.

– Аминь! – выкрикнула Харпер.

Дана вздохнула.

– Меня уволили с работы. Я ушла не сама, как вы могли подумать. У моей начальницы сложилось ошибочное мнение, что я сплю с ее мужем и ворую у них. Она сказала, что даст мне плохие рекомендации, куда бы я ни устроилась, так что я оказалась между молотом и наковальней. Потом позвонил дядя Сед, и я, прости господи, обрадовалась, что бабушка оставила нам в наследство это место. Мне до сих пор стыдно.

– Аминь, – подняла руку Тауни.

– Ни фига себе! – громко сказала Брук, поднимая обе руки вверх.

– Брук! – цыкнула на нее Дана.

– Слушай, если вспомнить ваше сегодняшнее поведение, я имею право один раз ругнуться. Мне пришлось целый день терпеть ваши детские капризы, – сказала она.

– А в ее словах есть рациональное зерно. – Харпер съела еще кусочек мороженого и вставила ложку в середину оставшегося брикета.

– Спасибо, – сказала Брук, сделав маленький поклон, не вставая. – Я весь день умирала от желания поделиться с вами своими новостями, но не хотела ничего говорить, пока вы все не помиритесь.