На миг я растерялась, так как действительно этого ожидала, но быстро взяла себя в руки:

— Ничего, я справлюсь сама.

Аттан поднялся и не спеша подошел, чуть ли не вплотную приблизившись ко мне, нависнув и давя мощью тела:

— Ты забываешь, что пока еще являешься моей Тенью и без моего разрешения не можешь никуда ехать.

— Нога болит? — поинтересовалась я.

— С чего такой интерес? — В голосе сквозило напряжение.

— Он тоже вытерпел много боли, но вы хотя бы ходите, а маленький мальчик вынужден лежать. И вы меня остановите? — подалась я к нему.

— А ты сострадаешь только маленьким мальчикам? — впился в меня взглядом аттан.

— Да, — отстранилась я, так как буквально чувствовала его дыхание на своем лице. — К сожалению, когда они вырастают, то чаще всего превращаются в высокомерных холодных мужчин, считающих, что имеют право распоряжаться чужими судьбами.

Несколько долгих секунд мы смотрели глаза в глаза.

— Ты сейчас только на меня намекаешь? — после молчания поинтересовался аттан.

Миг, и я дрогнула. Хотела уязвить его, но ему удалось задеть меня. Ведь Влад такой же. Из-за его поступков умерла моя мать. Он действовал намеренно. И в портале бросил меня, спасая сына. Решил все сам, не давая мне выбора. И пусть мой выбор был бы такой же, но он не дал мне его сделать. Грудь сдавило от боли и непролитых слез.

Я отступила. Потом сделала еще шаг назад. Сглотнула подступивший к горлу комок и, с усилием совладав с собой, произнесла:

— С вами или без вас, но я еду.

Резко развернувшись, покинула кабинет, чтобы тут же натолкнуться на две пары глаз, в волнении смотрящих на меня.

— Мне нужно взять мазь, и мы едем, — сказала им, чтобы успокоить, и прошла в спальню.

Первым делом сходила умылась холодной водой, чтобы остудить лицо, потом уже пошла к себе и взяла мазь, привезенную еще из поместья. Положив ее в сумочку, надела шляпку и, взяв зонтик с перчатками, вышла.

Странно, я отсутствовала совсем недолго, но в комнате резко изменилась атмосфера, и напряжение зашкаливало. Советник Бернардар был белее снега, а его супруга Клариза нервно кусала губы, и на щеках ее алыми пятнами горел румянец.

— Позвольте узнать, что вы сделали? — тихо прошипела я, подойдя к аттану.

— То, что у меня лучше всего получается, — холодно ответил мужчина, не сводя глаз с керна Ливинны.

— Прекратите немедленно! Мало того, что у мальчика нет отца, так вы его еще и бабушки с дедушкой лишите. — На меня бросили ленивый взгляд голодного крокодила и чуть изогнули бровь. — У них же сейчас сердечный приступ случится! — воскликнула я.

— Разве? — Аттан обвел взглядом гостей, как бы проверяя их состояние. — Ничего страшного.

И это так двояко прозвучало, что непонятно, то ли ничего страшного с ними не случится, то ли ничего страшного, если они все-таки умрут.

— Знаете, пожалуй, мы съездим без вас. Да-да, у вас наверняка есть более важные дела! Не будем вас отвлекать, — предприняла я попытку избавиться от аттана.

— Ну что ты, я не могу отпустить тебя одну, а то ты еще увлечешься и займешься лечением всего дома, как у меня в поместье. Ты же не можешь никому отказать. — В голосе явственно слышались ядовитые нотки. — К тому же нам есть о чем побеседовать с Советником.

При этих угрожающих словах керн Ливинны вздрогнул и, наверное, уже в тысячный раз пожалел, что пришел сюда, а я поняла, что задерживаться у них в доме мне точно не стоит.

— Тогда едем. — Я положила свою руку на сгиб локтя аттана, желая отвлечь его внимание от Советника. Мужчина взглянул на мои пальчики, сжимающие ткань камзола, потом на меня, давая понять, что оценил мой маневр, и сквозь холод взгляда я все же заметила тень удивления.

— Едем, — повторил он, и, пропустив встрепенувшихся гостей вперед, мы пошли на выход.

* * *

Филипп оказался белокурым ангелочком с ямочками на щеках. Он рисовал с няней на свежем воздухе и при виде гостей ничуть не смутился. Он помахал дедушке, подзывая его, чтобы показать свой рисунок. Удивительно, но при физическом недостатке, приковавшем его к креслу, мальчик выглядел вполне счастливым и оживленным. Только няней его была крупная женщина. Наверное, ее подбирали с учетом того, чтобы она могла носить ребенка.

— Чай? — гостеприимно предложили нам.

— С удовольствием, — согласилась я. Дело в том, что в карете я ехала рядом с аттаном и до сих пор испытывала напряжение от вынужденной близости с ним. Выпить чего-нибудь оказалось кстати.

Хозяйка дома приказала накрыть стол на открытой террасе, откуда был хорошо виден внутренний дворик, где гулял ребенок. Советник общался с внуком и подходить к нам не спешил. Еще бы! Всю дорогу разговор не клеился, и чувствовалось, что они очень волнуются.

Мы выпили чай, и я попросила познакомить меня с ребенком. Подойдя к нему, похвалила его рисунки, где были вполне правдоподобно изображены божья коровка, птица и жуки. Спросила, какие сказки он любит. Узнав, что ему читают о подвигах принца Валиента, открыла секрет, что тот такой сильный, потому что у него была волшебная мазь. Далее оказалось совсем просто: я поделилась тайной, что и у меня она есть, и предложила его ею намазать. Таким образом, ребенок не испугался и с энтузиазмом воспринял предстоящий массаж. Мы перешли в детскую. Няня раздела мальчика, а я растерла его мазью и в награду напоила компотом, посоветовав полежать и набраться сил. Больше задерживаться в доме мы не стали, сразу же после этого уехав.

— Они сообщат о результате? Может, нужно будет еще раз массаж сделать? — спохватилась я, когда мы отъехали.

— Не получится. Они отбывают сегодня в путешествие, — ответил аттан.

— А…

— Не обсуждается, — оборвал меня мужчина, и я закрыла рот. Что ж, многим детям в больнице хватило просто выпитой воды, а Филиппу я сделала массаж. Помнится, Варгос выздоровел в тот же день, и тогда действительно будет лучше, если они уедут, чтобы не привлекать внимания.

Откинувшись на спинку сиденья, я расслабилась и отвернулась к окну.

* * *

Не знаю, докладывал ли аттан королю о произошедшем, он уехал сразу после того, как доставил меня во дворец. Я примерно предполагала, кому он собрался нанести визит, и вмешиваться не собиралась.

Поздно вечером мы опять все втроем совершили путешествие в тайную комнату к королеве. Мужчины с трудом подняли статую и положили ее боком на кровать.

Я подошла к постели, размышляя, с какой бы стороны лечь, и впервые задумалась о том, что мне придется спать рядом с холодной статуей. Блин, с памятниками я еще не обнималась!

Встал вопрос, как нам спать. Аттан сказал, чтобы король шел к себе, а он останется ночевать со мной. Тут уж я подала голос, заявив, что спать с ним на одной постели не собираюсь. На слова, что он может лечь с другой стороны от статуи, возмутился Его Величество, воскликнув, что рядом с его женой, пусть и каменной, никакой иной мужчина, даже лучший друг, спать не будет. Ясарат начал выпроваживать своего Первого советника, говоря, что и без него разберемся. И тут этот… у меня даже слов нет цензурных, заявил, что, во-первых, он потянул спину, поднимая тяжести, а во-вторых, ночью я могу отодвинуться от королевы, и его присутствие на краю кровати просто необходимо. То есть никуда уходить он не собирается!