– И сознание потерял, – озабоченно добавил Марков. – Не слишком ли ты его? Как бы не помер.

– Ничего, такие не умирают. Такие живут долго и мешают жить остальным. Вот помяни мое слово, такое… не тонет!

– Пустите меня к нему! – ожила наконец и Анна Владимировна. – Пусть он ответит мне, кто убил мою дочь!

– Погодите, нужно сначала привести его в чувство.

– Ага. И ее тоже.

И Марков кивнул головой на сидящую в кресле Наташу, которая все-таки потеряла сознание.

– Ну, парочка! – возмутился Бритый. – Оба в обмороке, а мы тут в игрушки играем!

Между тем Артем уже давно прислушивался к каким-то непонятным звукам, которые его всерьез тревожили.

– Мне кажется, нам пора уходить отсюда, – сказал он. – Какое-то у меня нехорошее предчувствие…

Договорить он не успел, потому что дом Лопатина потряс мощный взрыв. А затем голос Павла Бурова произнес:

– Эй, вы там, в подвале! Отпустите немедленно Аркадия, и, возможно, мы сохраним вам за это жизнь!

Все дружно уставились на Бритого.

– Мне кажется, кто-то клялся, что этот прием лишит Бурова сознания как минимум на два часа, – ядовито произнес Артем.

– Ну… да.

– Двух часов, по-моему, еще не прошло.

– Сам знаю, – обозлился на него Бритый. – Сказано же уже тебе, не умничай! А то счас как врежу!

Между тем голос Павла громыхал под сводами подвала, наполняя его целиком и заставляя собравшихся внизу людей болезненно морщиться.

Ситуация была пиковая. И требовала немедленного обсуждения. Временно забыв про раскачивающегося в воздухе депутата, все члены маленького отряда собрались вместе.

– И что нам делать дальше?

– Они нас тут всех перестреляют, словно мух.

– Их в два раза больше, чем нас.

– И у них оружие!

– Мы тут словно в мышеловке!

Но весь этот гул перекрыл мощный голос Бритого.

– Спокойно! – произнес он. – Не все потеряно! У нас есть то, что нужно тем наверху.

И подойдя к Лопатину, Бритый снял его с крюка и поставил на ноги. Затем, приведя депутата в чувство, нежно отвесил ему пару оплеух, Бритый проникновенно сказал:

– Пришел твой час, дорогой ты наш товарищ Лопатин. Понял? Все-таки пришел он! Нет, не думал я, что все так обернется, но раз уж обернулось… Теперь в зависимости от твоего красноречия и понятливости будет ясно, останешься ты жив или нет. Понял, уродец?

Лопатин энергично затряс головой. И указав рукой куда-то на стену, пролепетал нечто невнятное, похожее на «перемерово».

– Что? Выражайся ясней!

– Переговорное устройство, – откашлявшись, произнес Лопатин. – С его помощью можно общаться с теми, кто наверху.

– А вот это дело! Молодец! Сейчас поговорим!

Подтащив Лопатина к микрофону, Бритый велел ему:

– Зови сюда твоего товарища!

– Пашку?

– Да, Павла Бурова.

– Он не пойдет!

– А если мы ему скажем, что каждые три секунды станем отрезать от тебя по кусочку? И даже в виде особой любезности пошлем ему наверх пару таких кусочков? Пусть полюбуется, а?

Но Лопатин угрюмо помотал головой.

– Все равно не пойдет.

– Хороший же у тебя друг детства! Верный!

– Пашка через такой ад прошел, вы бы знали! – неожиданно заступился за товарища Лопатин. – Он на какие-то там отрезанные пальцы ни за что не поведется!

– А вот это мы сейчас и проверим, – кровожадно сверкнув зубами, произнес Бритый. – И потом, кто говорил про пальцы?

И он потянулся к левому уху депутата.

Снова увидев сталь в опасной близости от своей драгоценной персоны, депутат прижался всем телом к стене и дико завопил в микрофон:

– Паша! Пашенька! Выручай, друг! Они меня убьют! Изуродуют, а потом убьют!

И так как Бритый уже схватился за его ухо, депутат так дико заверещал, что заложило уши у всех находящихся в подвале. И даже безучастно сидящая в кресле Наташа пришла в себя и завертела головой по сторонам. Увидев прижавшегося к стене и дико вопящего от ужаса бывшего супруга, она просияла.

– Так его! Правильно! Вы бы знали, какой он гад!

– Мы знаем.

– Вы его прижмите, – посоветовала Наташа. – И он вам все свои тайны выложит. Он трус, я вам это точно говорю. А когда он поймет, что вы настроены серьезно, он расколется, лишь бы сохранить свою шкуру.

– Ваш муж у нас в руках, но все остальное не так радужно.

– Почему?

– Наверх нам уже не выйти. Там засел Павел Буров с сообщниками. Так что мы тут в ловушке. Скоро они пустят газ и…

Наташа побледнела. И снова опустилась в кресло. Силы совершенно оставили бедную женщину, и она явно задумалась о неминуемо приближающейся к ней смерти.

Между тем Лопатин дико голосил возле переговорного устройства, заклиная своего друга спуститься к нему. Вопил он уже довольно долго. И внезапно Буров произнес:

– Хорошо. Не вопи, Аркадий. Я иду!

– Без оружия! – тут же предупредил его Марков.

– Само собой. Я иду без оружия. Не стреляйте.

Прошло несколько томительных мгновений, и в подвал вошел мужчина. Когда он поднял голову, все смогли увидеть, что это в самом деле Павел Буров собственной персоной – правая рука и помощник депутата Лопатина.

– Пашенька! – возликовал Лопатин при виде Бурова. – Ты меня не бросил! Друг!

– Ну, ты силен, приятель! – уважительно произнес Бритый. – Ни с кем меня еще мой прием не подводил, а с тобой подвел.

– Ты забыл, что я из десантуры, а нас учили противостоять таким вот приемам. Хотя удар у тебя еще тот. На какое-то время я все равно вырубился.

Но обмен любезностями остановил Марков, шагнув вперед.

– Твой босс у нас, – холодно произнес он. – А теперь и ты тоже. Не понимаю, что тебя заставило сделать этот шаг, но вы оба в наших руках. И…

– А могу я узнать, в чем конкретно вы обвиняете меня и господина Лопатина? – перебил его Буров.

– Обвиняем? Да хотя бы для начала в пытках и физическом насилии над этой вот женщиной!

И Марков указал на сидящую в кресле безучастную ко всему Наташу.

– То, что вы с ней сотворили, тянет сразу на несколько уголовных статей. Похищение, удержание под стражей, издевательство, побои да еще и угроза убийства для красочности.

– Ну, это вы так говорите, – хмыкнул Буров. – А она, я уверен, выдаст несколько иную версию.