Тук-тук — он легонько бьёт прямыми джебами с левой, словно намечает себе место. Бам! — правая распрямляется как пружина и впечатывается в лапу.

От неожиданности делаю шаг назад.

— Держи удар, — ухмыляется Николай. — Левая.

Тук-тук… Баммм!

Лапы тяжёлые. Чтобы удержать их, приходится сильно сгибать локти. Это плохо. Рука не амортизирует удар, и я принимаю его всем телом.

— Правая.

Тук-тук…Бамм!

Скоро я примеряюсь к его движениям, и необходимость в предупреждениях отпадает. Николай бьёт ритмично, как робот. До этого я никогда не тренировался с боксёрами.

Навыки самообороны, это всё-таки про другое. Там надо выдать вбитый в рефлексы приём в течение нескольких секунд, а не рубится на пределе возможностей по три раундаи не забивать сваи собственным кулаком. Но вряд ли я найду в Берёзове преподавателя по крав-мага.

— Быстрее! Не спи!

Тук-тук… Бам!

— А вы с редакторшей давно знакомы? — спрашивает Николай.

Твою мать, у него даже голос ровный. Как будто мы с ним по парку прогуливаемся и светскую беседу ведём. А я только лапы эти "крафтовые" держу, и у меня руки уже отваливаются.

— Дней десять…

Тук-тук… Бамммм!

— И она тебя сразу в газету позвала?

— Меня в райкоме позвали...

Тук-тук… Бам!!

— А я слышал… ты с ней по паркам гуляешь… в Белоколодецке… Может, потому позвала?

Тук… Тук… Баммм!

От неожиданности отступаю на шаг, но упрямо возвращаюсь на место. Николай лупит сильнее. А рукам тяжело. Отсушил их, придурок ревнивый. Послать бы его сейчас на хер. Вот только ситуация не та.

— Позвали… потому что я фотографирую хорошо.

Взгляд у Степанова, как у молодого бычка. Исподлобья. Глаза наливаются дурниной.

— Что ты ещё делаешь хорошо?!

Бум… Бум…Бам!!! — младлей пробивает почти не сдерживаясь. Но я готов. Хрен ты меня сдвинешь.

— Всё делаю хорошо!

Бум! Бум! Баммм!

— И целуешься хорошо?!

— Представь себе!

БАХ!!! Удар сносит меня с места. Ощущение, словно в "лапу" влетел рельс. Затылок встречается с полом. Последнее что понимаю, это была нога.

* * *

— Идиотины кусок!!! — в темноте слышу крик, — а если кровоизлияние? А если он бы череп пробил?! Знаешь, что было бы?! Ты бы сел, дебил! Ногами работать научили, а мозгами — нет!

А-а-ааа!!! Жжёт так, словно череп чешется изнутри! Распахиваю глаза. Мухомор держит у носа ватку с нашатырём. Николай стоит рядом.

— Да я не знаю, как так вышло, Платон Петрович, — виновато мычит Николай, — Ничего же не случилось… он на мат упал... он сам не устоял!

Понимаю, что сегодня я родился уже в третий раз. Удар отбросил меня на тонкую стопку матов. Дух из меня вышибло, но затылок остался цел. Иначе прогнозы Мухомора оправдались бы.

— Сам не устоял?! — орёт на Николая Мухомор, — а ты не охренел, пацана прессовать?! Силу почуял?! Давно по башке не прилетало?!

Хотя мне хреново, могу оценить комизм картины. Коренастый физрук "наезжает" на верзилу, на три головы его старше. Николай тоже это понимает, поэтому он виновато, но ухмыляется.

Физрук свирепеет.

— Пошли-ка, — внезапно спокойным, говорит он.

— Куда? — не понимает Николай.

— На ринг, — кивает Мухомор. — И без всяких ногодрыжеств. Чистый бокс.

— Платон Петрович, ну зачем? —младлей глядит сверху вниз, — я и так вас очень уважаю…

— Зассал?

— Нет...

— Тогда пошли.

Будь здесь тотализатор, я поставил бы на Николая. Всё, что у меня есть. И дом бы заложил тоже. Он молод. В отличной форме. У него сильный удар и специальная подготовка.

Только уверенность, с которой держится Мухомор, заставляет шевелиться червячку сомнения.

У Николая отличное сложение для боксёра. Рост, это не только возможность глядеть на окружающих, как на говно. Длинные руки позволяют держать противника на дистанции. Мухомору же, чтобы достать младлея, надо проскочить эту "мёртвую зону", в которой он будет уязвим и ни на что не способен.

— Начали! — бойцы стукаются перчатками и расходятся.

Мухомор ожидаемо держится на дистанции чуть дальше удара. Время от времени он сокращает её и тут же отходит, словно дразнит. Николай бъет прямыми на всю длину рук, но в цель не попадает.

В атаку Николай не идёт. Жалеет физрука. Или просто выматывает. Двадцать лет и, как минимум, сорок. Понятно, кто устанет первым.

Мухомор движется непрерывно. Все удары Степанова уходят в пустоту. В очередной раз, вместо того, чтобы отшатнуться назад, он отводит голову вправо и ныряет вниз под ударную руку.

Бам!! — кулак физрука впечатывается в корпус Николая.

На ближней дистанции длинные руки тому только мешают.

Николай сам отходит назад. На его лице теперь опаска и решительность. Шутки в сторону. Серьёзный урон контратака ему не нанесла, но дыхание и спесь сбила.

Он снова прощупывает Мухомора джебами, надеясь задеть и сбить с ритма. Расправа в этом случае будет быстрой и неминуемой. Достаточно одного точного нокаутирующего кросса. Того самого прямого удара правой рукой, который отрабатывал со мной Николай.

Вдруг Степанов бросается в атаку. Видит он что-то незаметное мне, или решает закончить бой — не знаю. Он идёт вперёд, загоняя Мухомора к канатам. Тот сначала отступает, а затем подныривает под ударную руку и переходит в клинч.

Бах! Бах! Бах! — Физрук наносит несколько быстрых апперкотов. Внутри у Степанова что-то булькает. Мне вспоминается фильм Рокки. Точно с такими же звуками главный герой бил по мясной туше. Николай пытается разорвать дистанцию. Но Мухомор прилипает к нему. Не выдержав, великан уходит в оборону, опуская вниз локти.

Этого физрук и ждёт. Он подпрыгивает вверх и наносит мощнейший оверхэнд. Удар согнутой рукой, но не снизу, а сверху, над перчатками Николая. Вбивает свой кулак всей массой тела точно в голову.

Степанов падает, как телеграфный столб. Он приходит в себя без нашатыря, но явно позже положенных десяти секунд. Мухомор помогает ему дойти до лавочки и сажает рядом со мной.

— Теперь объясняйтесь между собой, идиоты.

У Николая виноватый вид. Гораздо легче понять другого, когда по башке настучат тебе самому. Тут Мухомору в логике не откажешь.

— Тебе кто про Белоколодецк рассказал? — спрашиваю.

— Грибову сводка пришла, — объясняет, — якобы на вас напал кто-то.

— Не "якобы", — говорю, — Подосинкину в область вызывали, собирались из Комсомола исключить. Урод один из областной газеты напился, а всю вину на неё свалил. А я случайным