– Большой Фил – это кто? – не поняла она.

– Да Филановский, кто ж еще.

– Он что, в одно и то же время обедает?

Раздался дружный хохот, причины которого остались для Катинеясными.

– Нет, обедает он как бог на душу положит, но еговодила работает строго по часам, у него каждый чих по минутам расписан. Ровноза пятнадцать минут до выхода шефа из здания он выходит из комнаты охраны,садится в машину и включает климат-контроль, чтобы к моменту появления БольшогоФила температура в салоне была ровно такая, как он любит, ни градусом меньше –ни градусом больше. Вон, смотри, он в машину садится, видишь?

– Вижу, – кивнула Катя, наблюдая за одним из двухсменных водителей Филановского, Пашей, которого знала в лицо.

– Значит, точно через пятнадцать минут Большой Филкуда-нибудь поедет.

Она произвела в уме необходимые вычисления. От кабинетаАлександра до выхода – две минуты максимум, если не останавливаться и ни с кемне разговаривать. Отсюда до приемной – тоже минуты полторы-две. Нужен некоторыйзапас на тот случай, если Филановский выйдет чуть раньше. Одним словом, ещепара минут – и самое время отсюда уходить. Хорошо бы Анна Карловна уже уползлав столовую, тогда в приемной никого не будет и никто не помешает ей перехватитьАлександра, сделав вид, что она только что вошла и надевает дубленку. Самое тополучится! Но если Карловна еще там, то задержаться она не даст, собакасторожевая. Что же придумать? Если только одного из мальчиков использовать… Ачто, это мысль! Значит, так: выходить надо немедленно, чтобы не разминуться сФилановским, и если Карловна в приемной, просто постоять с мальчиком вкоридоре, якобы поболтать, это не вызовет ни у кого ни удивления, ниподозрений. Не станет же она стоять в коридоре одна, как полная дура! Это сразубросится в глаза, начнут вопросы задавать и вообще…

– Я, пожалуй, пойду, – лениво протянула она,соскакивая с подоконника. – Только пусть кто-нибудь меня проводит доприемной, а то я в ваших переходах запутаюсь.

– Как, Кать? – загалдели компьютерныегении. – А обедать с нами?

– Я уже давно в столовые не хожу, – высокомернопропела она. – Красивые девушки обедают в ресторанах.

– И не за свой счет, – ехидно подколол кто-то изприсутствующих.

– Это уж само собой, – согласилась Катя соснисходительной улыбкой. – Так кто меня проводит?

Проводить ее вызвался тот же паренек, который приходил заней в приемную. Уже в дверях они столкнулись с мужчиной, при одном взгляде накоторого у Кати почти остановилось сердце. Вот это да! Такой красоты онаотродясь не видела. Куда там братьям Филановским до него, что одному, чтодругому. Темные глаза смотрели ласково и тепло, и ей показалось, что ее плавнозакутали в шелковистую мягкую меховую накидку. Красиво очерченные губынезнакомца дрогнули, и Кате показалось, что сейчас он скажет ей какие-то оченьважные слова, после которых они вместе умчатся в прекрасное королевство…

Но мужчина посторонился, пропуская ее, и произнес нечтосовершенно будничное:

– Ребята, на крыше много снега. Чтобы не было протечек,через час начнем сбрасывать снег. Кто машины близко к зданию поставил –давайте-ка быстренько убирайте их подальше.

Иллюзия чудесной сказки развеялась так же быстро, как ивозникла.

– Кто это? – негромко спросила Катя, когда они ссопровождающим отошли подальше.

– Сергеич-то? Это наш инженер. Отвечает за техническоесостояние здания. А что? Приглянулся? – молодой человек хитро прищурился илукаво подмигнул. – У нас половина баб издательских по нему тайком сохнет.Хочешь примкнуть к стройным рядам?

– Очень надо, – фыркнула она.

– И правильно. Он для тебя старый. И денег у него мало.

Мало денег – это, конечно, весомый аргумент, с которым Катяне могла не согласиться. А вот насчет того, что старый, – это еще каксказать. При первом взгляде она даже не смогла определить, сколько ему лет.Обильная седина, но при этом гладкая кожа, так что с равным успехом ему можетбыть и тридцать пять, и пятьдесят. Всмотреться повнимательнее у нее не было нивремени, ни возможности. Впрочем, какая разница, сколько лет какому-то таминженеру Сергеичу, пусть он хоть трижды красавец писаный, ее цель – АлександрФилановский.

Катя непроизвольно ускорила шаг, и к дверям приемнойдиректора она уже почти подбегала. Вот сейчас все решится…

Но ничего не решилось. Потому что дверь была закрыта.Заперта. Катя подергала ручку и принялась стучать в дверь кулаком.

– Ну чего ты молотишь? – укоризненно произнес ееспутник. – Видишь же, что заперто. Шеф уехал, Анна Карловна ушла на обед.

– Но там моя дубленка! – Катя чуть не плакала, ивовсе не оттого, что не могла уйти без своей дубленки, а оттого, что ничего непонимала. Почему дверь заперта? Куда делся Александр, если, по самым щедрымрасчетам, он должен выйти из здания только минут через семь-восемь?Компьютерщики сидят на первом этаже, и разминуться с Филановским она никак немогла, она шла ему навстречу, и лифт в здании только один. Неужели он спустилсяпо лестнице как раз в тот момент, когда она села в лифт? Как глупо! Всегокаких-то несколько секунд…

– Никуда твоя дубленка не делась, – спокойнозаметил провожающий, – вот, смотри, специально для тебя написано.

Он ткнул пальцем в листок бумаги, прикрепленный двумяканцелярскими кнопками к двери. Листок, что удивительно, оказался прямо передКатиным носом, но она его почему-то сразу не заметила. Текст набран накомпьютере и отпечатан жирным шрифтом: «Екатерина! Ваша одежда находится в каб.24. С уважением, А.К. Тидеманн».

– В двадцать четвертом кабинете, – растеряннопробормотала девушка.

– Ну да, вон дверь, прямо по коридору, напротивтуалета.

Почему-то Катю добил именно этот туалет, точнее, не он сам,а тот факт, что кабинет, куда отнесли ее дубленку, находится строго напротивэтого столь важного и необходимого всем, но повсеместно вызывающего смущениепомещения. «Она бы еще в уборную дубленку швырнула!» – с ненавистью твердилапро себя Катя, с трудом сдерживая слезы. Слезы сдерживались плохо, они наползлина глаза огромными мутными пузырями и мешали видеть ступеньки лестницы и кнопкив кабине лифта.

Первым, что она увидела, выбежав на улицу, была машинаФилановского, выезжающая с парковки. Никаких тонированных стекол Александр непризнавал, и ей было отлично видно, что в салоне нет никого, кроме водителя.Значит, Саша никуда не уехал, а водителя отправил с поручением. Он никуда неуехал, он здесь, в издательстве, но запер дверь и велел Анне Карловне выкинутьКатину дубленку из приемной и вывесить эту оскорбительную записку. Поступок, неимеющий двойного толкования. Он не хочет ее видеть. Она ему не интересна. Болеетого, он разгадал ее замысел и посмеялся над ней. Может быть, посмеялся вместес этой жуткой стервой Карловной. Господи, какой стыд! Какое унижение! Что жетеперь делать?