Лета 6429 (921)

В это утро Свен проснулся ранее обычного, прислушался к звукам в полусонном доме и за его толстыми бревенчатыми стенами. Начавшаяся вчера пурга, кажется, улеглась, завываний злого ветра не было слышно. Вылезать из-под тёплых одеял не хотелось, но порядок, к которому приучил его строгий дед Фарлаф, должен быть соблюден и сегодня. Нужно голышом выбежать на улицу, умыться снегом и, немного побегав по заснеженному двору, вернуться в дом, чтобы рассказать деду, какая сегодня погода.

«Вот же наградили меня боги родственником, даже в такой день, как сегодня, и не подумает сделать единственному внуку уступку, не дед, а сущий Локи!» – сердито думал уже на улице малец, растирая раскрасневшееся после снега и ветра тело. У него даже не возникало мысли ослушаться, потому что знал: кара будет строгой и неотвратимой, посему лучше поскорей всё исполнить и вернуться в дом.

Едва он натянул порты и рубаху, как скрипнула дверь, и в светёлку вошёл, чуть прихрамывая, дед Фарлаф. Он был в воинском облачении, с мечом и большим кинжалом на поясе.

– Сегодня тебе десять, мой мальчик, – торжественно молвил старый Фарлаф. – Ты становишься взрослым.

– Но ведь я ещё не принял Перунову клятву? – вопросительно вскинул на деда желтовато-зелёные, чем-то похожие на рысьи, глаза юный Свенгельд.

Фарлаф сгрёб в кулак прядь рыжих волос мальца и потрепал их, что должно было означать ласку.

– В древних родах свеев, откуда мы происходим, мужчиной становятся в десять лет. Поэтому я приготовил для тебя подарок, держи, – старый нурман протянул внуку нож с белой костяной рукоятью, на которой был вырезан затейливый узор, сплетённый с трёхконечным змеевиком.

– Я знаю, – обрадованно засияли очи мальца, – это Великий Триглав, у меня на обереге такой узор, вот, я всё знаю, деда!

– Да, только у нас это корни священного Дерева Иггдрасиль, которые объединяют три мира – небо, землю и страну мрака.

Но Свен не очень слушал пояснения деда, он весь погрузился в рассматривание боевого ножа. Оружие было явно не новое, костяная рукоять, вырезанная из бивня морского зверя, изрядно потёрта, на лезвии несколько больших зазубрин, видимо этот клинок встречал меч или кинжал врага. На обушке тоже несколько крупных и мелких засечек. Кожаная петля, предохраняющая от утери ножа, почернела и, из некогда желтоватой, стала почти чёрной. Серебряный обушок рукояти поцарапан, самый вершок его слегка сплющен, видимо им что-то забивали или наносили удары по чему-то твёрдому.

– Настоящий! – восхищённо воскликнул отрок, неуверенно вставляя тяжёлый клинок в отделанные серебром и сафьяном ножны.

– Это не простой нож, это Мьёлльнир твоего отца, который погиб в боевом походе на море Хвалисском! – с великим значением подчеркнул старый воевода. – И сей узор – наш родовой знак. Он был у твоего отца и твоего прадеда. В честь него я назвал тебя Свенгельдом. Он был не только храбр, но и невероятно удачлив в походах, всегда мог обхитрить любого врага, а неприятельский клинок чуял даже затылком и вовремя умел уходить от него… Никогда не знаешь заранее, внучек, какое испытание приготовили тебе боги, – продолжал Фарлаф. – Сегодня важный день, и я поведаю тебе нашу родовую тайну. – Дед тяжело опустился на лаву и махнул внуку, чтобы он сел рядом. – Когда-то воины варяжского князя Рорика, отца нынешнего князя Ингарда, взяли твоего прадеда в плен. Он тогда ещё носил имя Асельф. Привязанный к мачте русской боевой лодьи, он с тоской глядел на свой пылающий драккар, завидуя тем, кто в его пламени возносился прямо в Вальгаллу, ведь оставшихся ожидала самая страшная для воинов фьордов участь – рабство. Но Ольг, который потом стал князем Новгородчины и Киевщины, дядька Ингарда, а когда-то простой воин у Рорика, предложил посадить двоих пленников на вёсла, потому что на лодье не хватало гребцов. Так нежданно прихотью Одина твой прадед стал свободным. И получил имя по своему происхождению – Свен. Потом, благодаря своей смекалке и усердию, он стал начальником нурманского отряда, а позже воеводой Варяжской новгородской дружины. И я под его рукой служил поначалу сотником, а потом тысяцким. И твой отец Айк тоже стал храбрым воинским начальником. Не думай, что это было легко. Приходилось рубить головы и бывшим соплеменникам, и хазарам, и всем, кто становился на нашем пути.

Я понял сам и хочу, чтобы ты, мой внук, запомнил: никогда, даже если, кажется, что нет никакого выхода, никогда не смиряйся, не считай, что всё кончено, и ищи этот самый выход, даже если ты угодил в смрадный Хель! А помогут тебе в этом усердие и настойчивость вместе с чутьём и разумом. Никогда не теряй трезвого ума и веры в волю богов! Когда ваны отрезали голову Мимиру и прислали её Великому Одину, Один забальзамировал её и потом советовался с ней. Так что если у тебя в голове будут мозги, они всегда пригодятся. Как бы ни складывались обстоятельства, старайся извлечь, как из плохого, так и из хорошего, побольше пользы для себя. Порой для этого не нужны особые усилия, достаточно просто немного подправить ход событий в благоприятную тебе сторону. Твой отец Айк был настоящим воином и погиб в бою, а значит, он в Вальгалле и смотрит на тебя, своего сына, помни об этом.

Когда-то твой прадед был Асельфом в Свейланде и пел гимны Одину с Тором. Потом стал Свеном, поселился на Новгородчине, и теперь наш род славит ещё и Перуна с Велесом. Перун – это тот же Тор-громовержец, его дерево Дуб схож с ясенем Иггдрасилем, а наш змеевик у словен называется Великим Триглавом. Мы ничего не потеряли, а только приобрели. У нас есть дом, земля, хозяйство и положение, которого раньше и представить было нельзя! И всё благодаря моему отцу и твоему прадеду, который свершил невозможное: из пленника стал воеводой у князя ререгов, прошёл много жестоких битв, больших и малых, и в последнем бою с хазарами ушёл к богам прямо в Вальгаллу или славянский Ирий, и по-прежнему служит там великому новгородскому князю Ререгу-Рорику! Вот истинный пример достойной жизни и смерти! Пусть же на тебя ляжет его удача, а также благословение всех богов, и славянских, и свенских, и прочих, которые станут помогать тебе. А ещё вот это… – старый Фарлаф порылся в одном из кармашков своего широкого пояса и протянул внуку на раскрытой длани маленький кожаный мешочек с длинным тонким ремешком, чтобы вешать его на шею.

– Что это? – вопросил юный Свен, извлекая из мешочка какой-то старый корень, похожий на человечка.

– Твой самый главный оберег. Не помнишь? – прищурил око Фарлаф. – Кончено, тебе всего год исполнился, когда князь Ингард тебе его подарил.

– Так он мне Триглав подарил, ты ведь сам говорил, – показал Свен висящий у него на шее серебряный амулет.

– И этот тоже. Ты так вцепился в него и ревмя ревел, что князь, дабы успокоить тебя, снял оберег и отдал тебе.

– Потому что я малый был и совсем глупый, – отвечал отрок, – разве стал бы сейчас реветь из-за старого корешка. Вот настоящий нож – совсем другое дело! – он вскочил и сделал пару взмахов боевым оружием.

– Ты был очень мудр, Свенгельд, – уже серьёзно продолжал дед. – И сейчас я тебе открою вторую тайну. Это не просто корешок, это Корень Рода, который князь Рорик подарил своему сыну Ингарду. Родовой оберег, понимаешь? Кто им владеет, того крепко хранят предки и боги. А сейчас Корень Рода Рориков в твоих руках, что сие значит? – он многозначительно поглядел на внука.