Для крестового похода, который не раз был в шаге от блистательной победы, масштаб унижения оказался ошеломительным. Всего за два месяца до этого вся Святая земля, а вместе с ней и Египет, готовились вернуться под контроль христиан. И вот сейчас, в головокружительном приступе идиотизма, все пошло прахом. Крестоносцы не просто проиграли. Враг нанес им поражение в тот самый момент, когда победа была у них в руках[136].

В Западной Европе весть о фиаско встретили с изумленным недоверием. Как еще один крестовый поход мог окончиться неудачей? Может, Господь разозлился на крестоносцев за их грехи? Или всему имелось некое мирское объяснение? Конкретных виновников, дабы свалить все на человеческий фактор, было предостаточно. Венгерский король бросил крестовый поход на произвол судьбы, в Дамьетте многие предводители вели себя ужасно, но больше всех постарался упрямый, как осел, Пелагий, неоднократно отказывавшийся одержать победу.

Однако львиную долю хулы швырнули под ноги человеку, которого там даже не было. С тех пор как император Фридрих поклялся отправиться в крестовый поход, прошло шесть лет, но к выступлению так ни на йоту и не приблизился. Справедливости ради надо сказать, что он и правда отправил часть своих войск, но лишь сделал этим только хуже. От бесконечных обещаний императора крестовый поход постоянно пребывал в состоянии неопределенности, что подрывало его способность действовать.

Поведение Фридриха особенно раздражало папу Гонория III, который взял Пятый крестовый поход под опеку после кончины его предшественника Иннокентия III. В ходе их состоявшейся в ноябре личной встречи понтифик выразил недовольство. Фридрих заверил его, что не желает нарушать данный обет, но заявил, что ему требуется больше времени на подготовку. Его очевидная искренность немного смягчила императора Гонория, поэтому он дал ему еще четыре года, предупредив о недопустимости любых дальнейших проволочек.

То ли императора одолела лень, то ли в его душе угас пыл крестоносца, но когда подошло время выступать, Фридрих опять оказался не готов. Он собрал весьма приличный флот, но не набрал достаточного количества людей, чтобы его укомплектовать. Потом еще раз встретился с Гонорием III и снова попросил об отсрочке, заявив, что выступление со столь незначительными силами – гарантия провала.

Спорить с ним было тяжело, но у папы закончилось терпение. На своем троне он просидел уже десять лет и вскоре готовился переступить семидесятилетний рубеж. Чтобы отплатить за унижение Пятого крестового похода, у него уже попросту не оставалось времени. Фридриху II дали еще два года, но на сей раз предусмотрели суровые санкции, если к окончательному сроку он так и не выступит. Ему предписывалось передать Тевтонскому ордену сто тысяч унций золота, которые он сможет затребовать обратно, лишь когда достигнет Святой земли. Кроме того, он поклялся остаться на Востоке как минимум на два года, дабы обеспечить устойчивую стабильность. Если же император нарушит хоть одно свое обещание или же вернется домой хоть на день раньше 15 августа 1227 года, его отлучат от церкви.

Последний пункт в знак серьезности своих намерений предложил сам Фридрих. В конце концов, для его былых проволочек имелись весьма веские причины. Выступить в крестовый поход даже в лучшие времена считалось предприятием рискованным. Мысль о том, чтобы бросить страну не на один год, в то время как его отсутствие могло оказаться роковым, ни одному ответственному монарху не улыбалась. В Священной Римской империи царил хаос, поэтому большую часть времени своего правления он и так занимался подавлением мятежей. Кроме духовного обогащения, не обладавшего в его глазах такой уж привлекательностью, у него почти не было причин выступать.

Но в 1225 году все изменилось. Тринадцатилетняя Иоланда, дочь Иоанна де Бриенна и наследница иерусалимской короны, достигла совершеннолетия, а Фридрих, на тот момент вдовец, аккуратно подкинул папе идею на ней жениться. Причем сделал это в типичной для него манере, намекнув, что если он возьмет в жены королеву Иерусалима, у него будет гораздо больше мотивов защищать этот город. Гонорий III подозревал, что на деле Фридрих всего лишь хотел добавить еще один титул к своей императорской коллекции, хотя, с другой стороны, для германца это действительно послужило бы железным мотивом выступить в крестовый поход. Вырвав обещание, что император не станет претендовать на трон, а будет царствовать вместе с супругой лишь в ипостаси соправителя, Гонорий всецело одобрил данный союз.

Не дождавшись даже окончания брачной церемонии, Фридрих уже нарушил слово и в самый разгар свадьбы провозгласил себя королем Иерусалима. Это означало, что Иоанна де Бриенна, его нового тестя, не покладая рук трудившегося во благо жалких остатков Утремера, лишили всех прав.

Единственный положительный для папы результат заключался в том, что Фридрих, наконец, взялся за дело. Лучшего момента для этого и придумать было нельзя, потому как в мусульманском мире опять воцарилась раздробленность. Предводители Египта и Сирии рассорились, султан аль-Камиль отправил к императорскому двору гонцов с предложением возвратить Иерусалим, если император вместо Каира поведет свои войска на Дамаск. Благодаря своему шарму Фридриху удалось произвести на эмиссаров должное впечатление, но на всякий случай он все же послал письмо в Дамаск, чтобы узнать, не сделают ли там предложение получше[138].

Летом 1227 года, через двенадцать долгих лет после того, как Фридрих II принес клятву крестоносца, он, наконец, отправился в путь. Его старый противник Гонорий III, не скупившийся ни на угрозы, ни на мольбы, чтобы приблизить сей момент, увидеть этого уже не мог. В марте, в возрасте семидесяти семи лет, папа скончался, так и не сняв с души тяжкого бремени ответственности за провал Пятого крестового похода.

О любых надеждах на скорое потепление отношений между Римом и империей вскоре пришлось забыть. Григорий IX, преемник Гонория, был даже старше своего предшественника – к тому же Фридрих бесил его ничуть не меньше. В его представлении император выглядел последовательным лжецом, которому требовалось только одно – твердая указующая длань. И никаких проволочек больше никто терпеть не будет.

Поначалу все шло довольно гладко. Для посадки на суда император выбрал порт Бриндизи на севере Италии. Летом 1227 года германские войска начали переход через Альпы и хлынули в Италию. Но уже совсем скоро начались проблемы. Воцарилась жуткая жара; еды и, главное, питьевой воды катастрофически не хватало. В антисанитарных условиях активизировались болезни, поэтому тысячи крестоносцев попросту повернули обратно и отправились домой.