– Спасибо, что пояснил, – поблагодарил он неожиданно благосклонного дознавателя.

Ласх вышел из-за конторки, на ходу поправляя мундир.

– Если честно, я потрясен, лорд Яррен. Впервые вижу, чтобы стены оставались так спокойны. Обычно допрашиваемый всегда лжет, хотя бы в мелочах. Ваша честность вызывает уважение.

Яррен с трудом удержал бросившийся в лицо кровяной ток. Еще не хватало покраснеть как мальчишка и провалиться в последнее мгновение. Может, у них и этот артефакт сломался?

– Идемте, лорд, – дознаватель показал на выход, где двумя изваяниями застыли стражи. – Вас проводят до гостевого крыла.

– Минутку. Я попрощаюсь с братом. Закройте глаза.

– С каким братом? – изумился дознаватель.

Но Яррен уже встал на колени над мертвым вейриэном и положил ему ладонь на окровавленный лоб.

– Доброй вечности, брат, – прошептал полукровка.

И подземную камеру затопил ослепительно яркий белый свет.

Спавший на стуле посол Гардарунта всхрапнул и дернулся. Но Яррена уже повели к выходу, и он так и не узнал, как ласхи, нагло нарушившие дипломатическую неприкосновенность, собираются выкручиваться из этой ситуации.

* * *

Виолетта больше не снимала защитный амулет, подаренный Игиниром. Он представлял собой булавку с припаянной к ней плоской хрустальной снежинкой. Приколоть ее можно было в любое место, но принцесса предпочла прикрепить дар поближе к сердцу, с внутренней стороны лифа праздничного платья.

Сделать это удалось незаметно, сбежав во время переодевания в уборную. В некоторые места даже принцессы ходят пешком и без свиты.

Потом ее уже ни на миг не оставляли одну. Явились служанки и портнихи, на нее принялись надевать многослойные праздничные одежды, разительно отличавшиеся от тех изящных и открытых платьев, что носили морозоустойчивые ласхини. Что поделать, гардарунтские розы могут жить только в тепле, вот и укутывали ее в мех, шерсть и тонкий войлок.

На белую нижнюю сорочку из льна легла еще одна из тончайшей шерсти, с ритуальной сине-белой вышивкой по вороту, подолу и рукавам. Потом следовало нижнее белое платье с пушистой войлочной изнанкой. Верхнее платье было велюровым, в традиционных императорских цветах – синим с белой меховой оторочкой.

Летта нервничала. Ей казалось, такой наряд куда больше похож на свадебный, чем на простой парадный. Особенно смущала ритуальная вышивка.

А на диване лежала последняя деталь гардероба – белая шубка из полярной лисицы. Значит, Летту впервые выпустят из дворца, и добираться придется не подземными переходами, там громоздкая уличная одежда ни к чему.

К великому сожалению, полюбившуюся принцессе огромную рыжую шубу с плеча телохранителя пришлось оставить – она не вписывалась в строгий протокол церемонии.

К полудню Летта была готова. Фрейлинам тоже принесли подобающие туалеты, и девушки, одетые в голубые платья с бело-синими узорами, составляли достойную оправу для принцессы.

Ждали только Марцелу с украшениями, но, видимо, сокровищница императора была огромна, и он никак не мог определиться с выбором драгоценностей для невесты.

Ожидание скрасил поднос с горячим фруктовым напитком и сладостями, но лучше бы принесли полноценный обед. Летта даже была согласна на замороженную перепелку, хотя от волнения вряд ли смогла бы проглотить хоть кусочек.

«Жаль, что вы редко посещаете часовню», – вспомнились вдруг слова принца, и девушке особенно остро захотелось тишины и уединения.

Дождавшись, когда ей уложат волосы в прическу, она решительно встала и направилась к выходу.

– Исабель, Эбигайл, прошу вас следовать за мной.

– Как прикажете, ваше высочество. Но куда?

– Мне необходимо исповедоваться перед столь важным шагом.

– Это простая формальность, всего лишь помолвка, – вмешалась одна из ласхинь-камеристок, помогавших ей с ритуальным нарядом.

– Простая? – взорвалась Летта. – Меня вырядили как на свадьбу! Тащат в какой-то древний храм! Простая ли это формальность?

– Но император приказал…

– Он не имеет пока никакого права приказывать мне! Я не его подданная! И даже формально еще не невеста! Договор, пока не оглашен перед людьми и богами, – простая бумажка!

– Магическая, договор скреплен магией, это все равно что перед богами.

– Не все равно!

Расстроенная Летта дернула на себя створку двери и столкнулась с Марцелой лоб в лоб. Та как раз подняла руку, чтобы открыть дверь. Шкатулка, которую фрейлина держала второй рукой, выпала от толчка, замок щелкнул, и драгоценности разлетелись, попав под каблук не успевшей остановиться принцессы. Что-то хрустнуло.

– Ах! Вы сломали диадему! – завопила фрейлина и бросилась на колени, чтобы поднять рассыпавшиеся бриллианты и сапфиры.

А принцесса заметила криво зашнурованную застежку на ее платье и небрежно уложенные, словно впопыхах, косы. «Алэр, тварь, не постеснялся развлечься в день помолвки! Специально, чтобы оскорбить и унизить меня еще больше, показать, что я никто!».

– Собрать и заменить! – холодно приказала она. – Судя по вашему долгому отсутствию, леди Марцела, это не единственная парюра в сокровищнице императора, есть из чего выбрать. – Летта больше не удостоила вниманием ни сломанные украшения, ни причитавшую предательницу и спросила телохранителя, стоявшего на страже: – Лорд Яррен еще не вернулся, сэр Кандар?

– Нет, ваше высочество.

– Следуйте за мной.

Оставив позади злую и растерянную Марцелу, принцесса почти бегом направилась в часовню.

Несмотря на то, что Летта была там лишь раз в сопровождении Игинира и потому мало обращала внимания на дорогу, путь она запомнила великолепно – память у дочери Роберта особенно окрепла от выпавших на долю девушки испытаний, ведь каждая мелочь могла оказаться или угрозой, или спасением.

Исабель снова осталась снаружи часовни. Кандар толкнул тяжелые, обитые металлом деревянные створки и встал у входа. Летта и Эбигайл прошли внутрь.

Принцесса огляделась. Сердце забилось часто, как у пойманной птички, когда она увидела в глубине две фигуры – одну в одеянии служителя Безымянного, в темном балахоне с нашитыми зеркальцами. А вторую – в коричневом плаще с накинутым капюшоном. Мужчина стоял спиной и не повернулся, настолько был сосредоточен на разговоре.

Но священник заметил их появление, что-то сказал собеседнику и, оставив его, торопливо направился к девушкам. Это был тот же жрец, что беседовал с принцессой в прошлый раз.

– Вы пришли за благословением, ваше высочество?

– За утешением, ваше чистейшество.

– Вам придется подождать. Я бы хотел немедленно побеседовать с вашей спутницей. Я вижу, с ней происходит что-то неправильное, искажающее ее чистую душу.