Мысли Яррена привычно перескочили на причины странной вражды, такой же странной, как ненависть инсеев и аринтов, зеленых и красных магов. И те, и другие подобрались к святая святых – магии крови. А ведь обе силы несут жизнь. Но зеленые воспринимали кровь как воду, а красные – как жидкий огонь жизни, и в этом были похожи на белых магов с их тайной огненной крови.

Так зачем же Алэру понадобилась эта тайна? Что-то не верится, чтобы худший из императоров, озабоченный только собственной персоной, возмечтал о благополучии своей земли, придавленной темной страной. Такой дар, противоположный самой сути ласхов, не усилит, а ослабит синюю магию.

Загадка, которую Яррен обязан разгадать.

И версия Игинира о том, что Алэр пошел на сговор со своим лютым врагом Азархартом, кажется хоть и парадоксальной, но наиболее правдоподобной. Вот только что Алэр хочет получить в обмен на ребенка с толикой огненной магии? Что нужно императору от владыки мертвых?

Чтобы Темная страна покинула Север?

Нет. Она и без сговора едва не перекинулась на Гардарунт. Хотя… исход темных с Севера произощел как раз после подписания брачного договора, потому не стоит отметать эту версию.

Но для эгоистичного императора наиболее вероятна не государственная, а сугубо личная причина. Какая?

Чтобы Азархарт даровал Алэру вечную жизнь, как темным князьям? Нет. Император должен понимать, что это не жизнь, а подобие жизни, как марионетка в руках кукловода изображает подобие человека. Да и, возжелай Алэр бессмертия, логичнее обратиться к белым магам. Ведь многие ищут Белое братство ради бессмертия, прослышав о возрождении вейриэнов.

И никто не спрашивает о цене вечного возвращения.

Найла, мать учителя Рагара, отказалась от возрождения. Ее душа ушла навсегда.

Яррен остановился, вспомнив рассказ Игинира о том, что увидел принц в отцовских покоях после его недельного затворничества – десятки ледяных скульптур с лицом Найлы.

Стражники тоже остановились, но уже никто не решался ткнуть арестанта в спину.

– Почему вы остановились, фьер Ирдари? – спросил тот, кто предупреждал о небезобидности эйхо – высокий и весь какой-то узкий молодой ласх, почти мальчишка, с совершенно белой шевелюрой и ледяным рисунком фиалки на лице. Вообще Яррен заметил в коридорах уже нескольких ласхов с фиалками. Неподалеку, у массивной, покрытой ледяным панцирем двери стоял еще один из таких.

– Скажи, почему у тебя рисунок фиалки? – сбился с мысли горец. – Это как-то связано с принцессой Виолеттой? Приказ императора?

– Нет, – смутился стражник и коснулся своей щеки неправдоподобно длинными пальцами с острыми и блестящими, обманчиво хрупкими с виду льдистыми когтями. Яррен прекрасно знал, какие они прочные. – Приказа не было. Это выражение моей симпатии прекрасной гардарунтской розе. И напоминание императору, что у ласхов есть уши, глаза и сердце.

– Значит, вы хотите ее поддержать? – удивился Яррен. Ясно, что если Алэр прикажет, то этот же беловолосый ласх убьет ее не задумываясь. И будет потом оплакивать сверкающими северными сияниями. Но даже слабое сопротивление тирану – уже хорошо. – Что ж, она поймет и обрадуется, это согреет ее сердечко.

Стражник улыбнулся, и фиалки расцвели, заискрились, словно под ярким солнцем.

– Прошу вас следовать за нами, лорд Яррен.

Этот маленький диалог почему-то согрел и Яррена. Тяжесть, все эти дни и ночи давившая на молодого лорда, словно нависшая над головой Темная страна, слегка отступила.

«А может быть, это и не метафора, – подумал полукровка. – Что мы знаем о том, как влияет логово Азархарта на тех, кто остался жив в той земле, где он обосновался? Как отзывается его близость на магии, уже понятно – она темнеет и становится убийственной. Шауны тоже когда-то в древности пережили нашествие темных и не оправились до сих пор. Инсеи дважды за историю теряли огромные территории. Теперь там ядовитые болота… Чем-то же питается мертвая рать Азархарта».

Мысль оборвалась. Стражники остановились у черной двери, ведущей в подземелье. Двое встали по бокам. Внутрь вместе с Ярреном прошли оставшиеся двое, и один из них тот, с фиалкой.

Первое, что увидел Яррен, – спящего гардарунтского посла. Его тело было привязано к стулу, стоявшему посередине мрачного подземелья со стенами из огромных глыб сине-черного камня. Голова посла была безвольно опущена, изо рта стекала слюна, капая на мерно вздымающуюся грудь.

Вторым потрясением стал мертвый незнакомый вейриэн в белом балахоне с отметками пограничной стражи. В его теле торчало с десяток ледяных копий.

Алэр пошел ва-банк.

Что же будет с принцессой, оставшейся в его власти и без защиты? Нельзя же считать защитой слабую желтую магичку и Кандара, лишь недавно закончившего боевую школу горных магов?

– Поговорим, младший лорд Ирдари? – улыбнулся ему дознаватель, вышедший из-за массивной колонны. Это был тот же ласх, который приходил с капитаном дворцовой стражи и пытался допросить полукровку в гостевой башне. – Как видите, ваши условия тщательно соблюдены. Допрос будет проходить в присутствии посла и белого вейриэна. Вы же не сообщили нам, в каком состоянии должны быть приглашенные.

– Гардарунт воспримет ваши действия как враждебные.

– А кто узнает? От кого? – дознаватель насмешливо показал на спящего посла. – От вас? Но вы же не хотите, чтобы молодой король Лэйрин получил ноту протеста в связи с тем, что его посланец устроил покушение на императора и тем самым подвел к разрыву союзного и брачного договора и объявлению войны?

Яррен встал расслабленно, но так, чтобы мгновенно уйти от нападения. Воины, которых он заметил за колоннами, были в человеческой ипостаси, а тела людей имеют свойство выделять различные жидкости. Да и затаившегося за стеной императора в форме дракона полукровка опознал – даже снежное тело мага состоит из кристаллов воды, и такая вода имеет органические примеси.

– Белые горы уже знают, – лениво улыбнулся полукровка. – Вы не учли, что формально я вейриэн, хотя еще не вышел из рода, не приносил клятвы служения и имею лишь ранг ученика. Но по крови я риэн. А где один риэн, там и все духи его рода.

– Блефуешь, – ласково протянул дознаватель. – Ты не где-нибудь, а почти в самом сердце «Звезды Севера». Сюда даже духи не проникнут.

Яррен закатил глаза к потолку.

– Нам не верят, Ирдан, – трагически вздохнул полукровка. – Продемонстрируй свое присутствие.

По подземелью пронесся небольшой сквозняк и раздался недовольный голос духа:

– Я вам не ярмарочный петух, чтобы меня демонстрировать.

– Что? Но как?! – воскликнул потрясенный ласх. Еще бы, на его глазах рушились тысячелетние устои и уверенность в абсолютной неприступности ледяной цитадели.

– Как-то так… получилось, – Яррен с усмешкой посмотрел на поникшего дознавателя.