litbaza книги онлайнНаучная фантастикаКаурай. От заката до рассвета - Александр Артемов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 89
Перейти на страницу:
жуткий вой, шавка отчаянно завизжала и попыталась юркнуть под телегу. Однако привязь держала крепко. В следующий миг визг до смерти перепуганной собаки слился с криком терзаемого трансформацией пленника.

На шум поднялся почти весь табор, но когда люди наконец продрали глаза и сбежались к телеге, на месте одноглазого остался только выпотрошенный труп псины да одиноко стоящее колесо с обрывками веревки и клочками одежды.

Прибежавшие раньше остальных рассказывали, что на крыше фургона засел здоровенный зубастый вервольф со стоящей дыбом сизой шерстью. И прежде чем он рыкнул во все горло и скрылся в темноте, напоследок мигнув своим белесым, пылающим от злобы глазом, еле живые от страха табунщики заметили на спине чудовища девушку в легкой, развевающейся накидке.

На ее смертельно бледном лице, забросанном пепельными, растрепанными волосами, читалось поистине детское шаловливое счастье.

* * *

Такого сладостного чувства зверь никогда не испытывал. Он несся по лесу, не разбирая дороги, захлебываясь ревущим дыханием и наслаждаясь пением ветра. Он был вне себя от желания быть всюду, рвать визжащую плоть, глотать куски мяса и алкать горячую кровь, глодать кости и смаковать запахи трепещущего леса. И снова рваться вперед, обгоняя тень, звезды и луну.

А на его спине, обхватив обезумевшего зверя бедрами и намертво вцепившись в жесткую шерсть, распласталась наездница, еле живая — то ли от страха, то ли от восторга. Временами она истерично хохотала во все горло, стоило голодному чудовищу стрелою пронестись мимо хат, задувая свечи и распугивая баб с завалинок, а иной раз и вскрикивала от ужаса, когда зверь словно большая сизая птица перепрыгивал через поваленные деревья и овраги.

Зверь был рад, он был счастлив, что наконец-то свободен и страшно зол. Его братья и сестры ждали. Они будут плясать, пировать и резвиться до самого рассвета. А потом… Он старался не думать об этом. Зверь торжествовал. Необузданный, дикий он бежал через ночь, влекомый зовом, а из его глотки рвался радостный рык. Он приветствовал эту сладкую ночь и мечтал покрыть ее.

Чем быстрее зверь несся вперед, оскалив стальные клыки и вытянув острый клинышек морды, тем больнее ноготки наездницы впивались в его шкуру и тем отчаяннее она пыталась заворожить его, заставить унять свою суть и принудить зверя слушаться. Глупышка.

Жажду зверя способны утолить лишь кровь и крики. И то лишь ненадолго.

Неистовый хищник все ускорялся, выжимая все соки из стальных мышц. А ведьмочка, отчаявшись заговорить звериное сердце вновь стать человеческим, пугливым котенком вжалась в его шкуру и отдалась воле дикого существа, которого она сама и пробудила.

Скоро его мятежный дух нашел искомое.

Жертва ничего не смогла поделать, не успела даже вскрикнуть, когда зверь бросился на нее, с наскока повалил на землю и одним движением разорвал горло. Остекленевшие глаза слепо ударились о небо, когда их залила струя горячей крови, стекающей с обнаженных клыков.

Славная ночь! И не было у него ночи слаще.

Но ему хотелось большего. Проглотив очередной кусок мяса, зверь обернулся к своей трепещущей наезднице, которая смирно сидела рядом, не смея даже вскрикнуть, когда окровавленная морда приблизилась, не спеша обнюхала ведьмочку с головы до пят и ткнула носом в траву. Ведьмочка рухнула почти неслышно, со страху лишившись всякой воли к сопротивлению. Зверь взгромоздился на нее, ощутив под собой податливое молодое тело, такое сладкое и невинное.

Он слегка куснул ее грудь, почувствовав как ведьмочка трепещет, как извивается под ним, подобно сладкому ягненку. Все естество зверя налилось жаждой, налилось кровью, поднялось и приготовилось впиться в нее, высосать без остатка. Он сполна насладится ее захлебывающимся дыханием, задушенными мольбами и робкими попытками вырваться. Бесполезно.

О, да. Он поиграет с ней. Медленно, растягивая удовольствие. Не будет торопиться.

Однако не успел зверь заняться девичьим телом по-настоящему, как навострил уши и повернулся навстречу приближающейся поступи.

Все затихло. Земля задрожала. Исполинская, холодная гора черного мяса вышла из трепещущей тьмы. Страшный, молчаливый и неумолимый как наступление ночи, он был здесь.

Волк с неохотой оторвался от своей игрушки и вышел навстречу врагу, широко раздувая мохнатую грудь. Еле живая ведьмочка едва не лишилась рассудка, когда напоролась на взгляд широко раскрытого глаза, выбитого прямо в центре каменного лба. В исступлении она потянулась к зверю, который еще недавно терзал ее когтями, вцепилась в колючую шкуру и торопливо зашептала, упрашивая его уснувший рассудок без оглядки спасаться бегством.

Но трепещущему человеческому сердечку было не унять неусыпную жажду зверя. Он боднул ведьму, освобождаясь от ее надоедливого шепота, оскалился и зарычал.

Но гигант даже не дрогнул. Не сбавил шага. Не двинул даже мускулом на вечно застывшем лице, скошенном на бок и словно пришитом к черепу.

К зверю шел враг. Что же! Он его тоже сожрет. Но сначала разорвет на куски и пустит ему кровь!

Ведьмочка не посмела мешать зверю. В тот момент, когда смертельные враги бросились друг на друга, она закусила язык и от резкой боли не смогла выдать ни звука.

* * *

Изба тонула во тьме. Игриш продрал заспанные глаза и чуть поморгал, привыкая к темноте, но смог разглядеть только стенку печи, которая пузатым белым кораблем выплывала из темноты. Сам он лежал на лавке, с носом укрывшись теплой периной, и ему было неведомо, что заставило его проснуться — тишина стояла настороженная и звенящая.

В ушах еще стоял дьявольский хохот, который вынесло из тревожных снов. В нем он видел ряды кольев — и себя, ведро за ведром вычерпывающего из колодца красное вино, пахнущее кровью. Эти бесконечные ведра он выливал в кубок Крустнику. Молодой князь пил глоток за глотком, требовал больше, смеялся и сверкал своими женскими подведенными глазами. Игриш старался, это было лучше, чем смотреть наверх.

Маришка. Он знал, что она там. Там были все. Они ждали его.

Игриш помассировал веки. Осколки кошмара заметало под лавку. На время.

Снова закопаться в пропотевшие простыни ему показалось чем-то неправильным, особенно когда остальные лавки под крышей темной избы пустуют мятой белизной. Он откинул перину и огляделся, прислушался, касаясь слухом каждого скрипа, вплоть до мышиного писка под половицей. Из-под лавки ему подмигнул большой старый кот, показавшийся Игришу смутно знакомым. Изумрудные глаза вопросительно блеснули сквозь темноту: «Ну что, проснулся, гаденыш?»

И едва Игриш уловил движение со двора, как сруб разом вздохнул чем-то тяжелым. Тревожные голоса застучали по окнам, послышались шаги, крякнуло крыльцо и дверь с грохотом распахнулась, впуская внутрь колючий дух смятенья. Шерсть мохнатого чертенка встала дыбом, когда в комнату кубарем

1 ... 58 59 60 61 62 63 64 65 66 ... 89
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?