Дриада выросла на космических судах и станциях. До сего момента мне и в голову не приходило, что некоторые из них могли принадлежать экстрасоларианцам или вести с ними торговлю.

– Капитан, мне это по-прежнему не нравится, – сказал Бастьен Дюран. Старпом сидел за пультом по правую руку и чуть ниже Отавии. – Слишком все просто. Так корабли и попадают в ловушку. Переправа на Воргоссос за пробирку крови? Сказка какая-то.

– Сказка, офицер? – произнес я, перегибаясь через поручень капитанской платформы.

– Вроде того. – Дюран приподнял очки повыше. – Когда мы работали на Вента, то постоянно встречались с экстрасоларианцами. Они известны как наталисты и клонировщики, но это?.. – Он отмахнулся.

Капитан Корво лишила меня возможности поспорить:

– Не отключайте варп-двигатель. Нужно быть готовыми к прыжку при малейшем намеке на подставу. – Она нажала какую-то кнопку. – Лейтенант Гароне, – (я не сразу вспомнил, что это Бандит), – приведите группу быстрого реагирования в боевую готовность. Я не жду неприятностей, но с экстрасоларианцами нужно быть начеку.

Бандит что-то ответил, но я не услышал.

– Ясно. Действуйте, – произнесла Отавия.

– Не думаю, что они что-нибудь выкинут так близко от станции, – сказал я, машинально дотронувшись до меча сэра Олорина на поясе.

Отавия стояла ко мне спиной, но я почувствовал, как она хмурится.

– Почему нет? Адриан, здесь не Империя. Ни контроля, ни патрулей. Экстрасоларианцы вольны делать, что им заблагорассудится, если это не мешает работе станции.

Она повернулась вполоборота, чтобы сказать что-то еще, но на приборной панели зажегся индикатор, и она снова отвернулась.

Вдалеке над нами, в пределах планетарного диска, я заметил фиолетовые отблески других термоядерных двигателей. Приложив пальцы к стеклу, я развел их. Изображение увеличилось, и я увидел корабль с широкими крыльями и синими стеклянными парусами на высоких мачтах, неподвижными среди безвоздушных звездных ветров.

– Когда я была маленькой, я на таком служила, – сказала Айлекс. – Дриады созданы для работы во Тьме.

– Я об этом читал, – кивнул я, взглянув на нее.

В ней было что-то волшебное; я представлял, как она или кто-то похожий на нее ухаживает за младенцем Зевсом в пещере Реи. Дриад создали как рабов, способных питаться воздухом и солнечным светом, не вынуждая хозяев тратиться на запасы продовольствия во время длительных перелетов в сияющей Тьме космоса. Один император – кажется, Тит Третий или Пятый – запретил создание рабов-дриад. Не из сострадания к гомункулам, а из-за того, что они отнимали рабочие места у обычных граждан.

Сообразив, что неловкая пауза затягивается, я добавил:

– И каково было расти в таких условиях?

Айлекс задумалась, поджав сине-зеленые губы.

– Здесь тихо, – сказала она наконец. – Только двигатели слышны. Корабли, на которых я росла, были куда хуже этого. Постоянно тряслись. – Она изобразила жестом, как именно, и спустя мгновение добавила: – Вы ведь прежде не встречались с Возвышенными?

– Нет, – признался я. – А ты?

– Гм, – качнула она головой, – раз или два.

– Правда, что они похожи на древних мерикани? – спросил я, отдавая себе отчет в том, что почти все на мостике сейчас смотрят на меня, а кто не смотрит – тот уж точно прислушивается.

Дриада пожала худыми плечами:

– Не знаю, что это значит, но Бандит говорил, что вы видели на станции химер?

– Химер? – переспросил я, вспомнив гибридов, с которыми нередко сражались гладиаторы и рабы в Колоссо.

– Улучшенных. Людей, которые частично машины, – пояснила Айлекс.

Закусив губу, я оглянулся на тихо беседующих между собой Валку и Отавию. Капитан склонилась над приборной панелью, ксенолог сидела в кресле посередине платформы.

– Возвышенные гораздо хуже, – продолжила дриада. – Они почти не покидают кораблей. И даже на людей мало похожи.

– Я слышал, – медленно ответил я, отворачиваясь к иллюминатору. Увеличенное изображение сбросилось, и я снова увидел розоватое сияние планетарного диска вокруг далекой синей звезды. – Тем не менее они люди.

– В большей степени, чем я, – произнесла Айлекс, и я, не глядя, почувствовал, как она понурила голову.

– Не говори так, – сказал я, вспомнив Еву. – Ты такой же человек, как и мы все.

У Айлекс была свобода, которой никогда не видать рабыне Бревона. Как у любого свободнорожденного человека, у нее была свобода выбора. Если ей что-то и мешало, сдерживало ее или смущало, то лишь ее гены.

– Только чуть более деревянный.

– Тебе виднее, – усмехнулся я.

* * *

Прошло несколько часов, прежде чем мы достигли указанной Бревоном точки. Согласно корабельной телеметрии, мы преодолели около трехсот тысяч миль – больше, чем расстояние от Старой Земли до Луны, – но от планетарного диска, казалось, вовсе не отдалились. Станция «Март» скрылась в сиянии. Я распрощался с ней навсегда и был этому рад.

Суета на мостике стихла, даже дышать стало спокойнее. Космические перелеты, как я часто замечал, были штукой тихой. Дело не только в безмолвии бесконечной Тьмы, но и в том, как это безмолвие давит на тебя, заставляет умолкнуть. Стоять под бездонным небом, среди звезд – все равно что стоять среди колонн величественного храма, опасаясь промолвить хотя бы слово: вдруг бог услышит?

Или дьявол.

– Приступить к торможению. Перевести инерционные амортизаторы в корректирующий режим, – скомандовала Отавия.

Она стояла на платформе, как дирижер перед оркестром. Держалась прямо, руки по швам. Кресло ей теперь было не нужно. Я тоже был не нужен и потому удалился с Валкой в дальний уголок мостика.

– Сканеры? – спросила она.

– Ничего, мэм, – отчитался розовощекий мичман. – Никаких сигналов. Отправить световые зонды?

– Отправляйте.

Справа от капитана мигнула каркасная схема «Мистраля», сигнализируя о выбросе полусотни крошечных сенсоров из отсека, расположенного вдоль подфюзеляжной палубы. Разогнавшись с помощью лазеров до невероятно высокой скорости, они рассеялись облаком, передавая на корабль сигналы настолько быстро, насколько позволяло расстояние и неумолимая скорость света.

– Если этот корабль действительно так велик, – Бастьен Дюран снял нелепые очки, чтобы протереть глаза, – мы должны были заметить его через полсистемы.

– Ничего, – повторил мичман. – Зонды ничего не зафиксировали. Ни в инфракрасном спектре, ни по выбросу топлива, ни по другим обычным показателям.

– Это ловушка, – прошипел Дюран. – Говорю, этот косторез подставил Марло.

– Нельзя так утверждать, – заметила Валка, неожиданно встав на мою защиту.