— Это не жизнь. Я боюсь всего, что происходит вокруг. Иногда мне кажется, что лучше бы я умер. Если уйду сейчас… это никогда не кончится. Тогда мне доверились, а я сбежал. Если ещё раз сбегу, то брошу тебя. А ведь ты меня не бросал. Помог в той хижине, хотя мог оставить. Заступился перед аниссарами. Спас от Губерта. Увёл лечиться.

— Ты слишком хорошего мнения обо мне. Я всего лишь хотел получить награду. Всё просто.

— Не пытайся выставить себя таким расчётливым, — Людвиг легонько стукнул нордера в плечо. — Я, может, и не самый умный, но вижу, что ты не такой, каким хочешь казаться. Ты бы меня в этой ситуации не бросил. Только сначала бы ушёл, а потом вернулся.

— Когда ты это успел меня узнать? — Эйнар улыбнулся. — Убирайся отсюда. В сумке капсула. Утопи её. Пусть лучше она исчезнет, чем попадёт не в те руки.

— Но Берна…

— Она могла воспользоваться этим во благо, но для остальных это оружие.

Он похрустел пальцами и вздохнул.

— Знаешь, а ведь ты сейчас единственный человек, с которым я могу вот так поговорить, — сказал он тихим голосом. — Больше никого. Смотреть, как умирает друг… не хочу увидеть это ещё раз.

— Мы или останемся тут, или уйдём вместе. Доверься мне, как на том поле. И сейчас мы не одни. Если бы мне не помогли, я бы сидел в том трактире и рыдал от бессилия. Но если уйду, я не только тебя брошу, но и их. А им отомстят.

— Ладно, — Эйнар прислушался. — Кто там стучит на улице? Гроб мне колотят? Тот плотник, наверное, старается.

— Похоже на то, — ответил Людвиг и фыркнул.

Нордер замолчал, о чём-то думая.

— Когда начнётся суд, — сказал он. — Не надевай свою кирасу.

— Почему?

— Она не выдержит такую пулю. Надень-ка лучше мой жилет. Внутри… он усилен. Если Мецгер выстрелит в тело, ты выживешь. Хотя, скорее всего, он прострелит тебе голову, и я буду радостно болтать ногами на виселице, глядя на твой труп.

— Хорошо, — Людвиг задумался. — Надену.

Они молчали, прислушиваясь к стуку за решёткой. Уже скоро это начнётся. Ожидание страха хуже самого страха. Но выбор сделан.

— Расскажи, что тогда случилось, — попросил он, чтобы не сидеть в тишине.

— О чём ты?

— Ты говорил, что тебя взяли в заложники и…

— Погоди, я что, рассказывал тебе об этом? — Эйнар вскочил на ноги. — Неужели я так напился?

— А что тогда…

— Да я никому это не говорил. Никогда. Даже Берне, — он вытер мгновенно вспотевший лоб. — Дерьмо. Я не знал, на чью голову надет мешок, правда. Нет, стой. Сколько я успел рассказать?

Что это с ним? Таким напуганным Людвиг его не видел.

— Что твой отец поднял мятеж. И всё.

Эйнар выдохнул с облегчением.

— Хорошо.

— Так что всё-таки случилось? Что-то страшное?

Он задумался.

— Раз уж ты рискуешь жизнью из-за меня. В тот год убили Левиафана и начались войны между Наследниками. Проигравшие разбегались по всему свету. Погонщики разгромленных армий тоже не знали, куда деваться, ведь их преследовала Церковь. Некоторые пересекли Серое море и попросили помощи в наших кланах.

— А кто такие эти погонщики?

— Они управляли боевыми машинами Левиафана. Как навигаторы, но эта связь более полная и чувствительная. Они быстро сходят с ума, когда эта связь теряется, и становятся похожими на деревенских дурачков. Вот они и предложили свои услуги нам. Навигаторы конунга стали не нужны, и многие кланы взбунтовались. Старик был одним из лидеров восстания.

— И что случилось?

Эйнар замолчал и задумался. Правая рука едва заметно задрожала, капля пота сбежала по лицу.

— Ничего хорошего, — наконец сказал он. — Хенрик, мой старший брат… он погиб. Ему тогда было девятнадцать… Старик им очень гордился. Хенрик возглавил стак водоходов, но проиграл. После его смерти отец сдался. Погонщикам машин отрезали пальцы с ключами, из дрэков вытащили батареи, а кланы должны были платить тяжёлую дань. А я стал наследником, и конунг опять забрал меня с собой. А через несколько лет я узнал, что Старик умер и меня отправили назад в клан.

— И ты стал править?

Эйнар посмотрел в окно.

— Уже темнеет, Виг. Если уйдёшь из города, я пойму. Но ты не уйдёшь.

— Не уйду.

— Не забудь, что я говорил о жилете. Ещё увидимся.

Он вытянул кулак, Людвиг легонько стукнул по нему и улыбнулся, но внутри умирал от страха.

Людвиг едва не заблудился, пока искал кузницу, но, к счастью, других приключений не нашёл. Под навесом горна стояла Ани. Она надела плащ с капюшоном, но поможет ли такая маскировка?

— Люди как с ума посходили, — пожаловалась девушка, придерживая дверь. — В открытую обвиняют Ингвара в убийстве и хотят его смерти. Ещё утром такого не было.

Йона сидел за столом, держа в руках грязный промасленный свёрток. Патроны сдвинуты в сторону.

— Отец Мецгер говорил, что сегодня будет священный суд, — сказал кузнец. — Спа-па-паситель определит, кто виновен и покарает его.

— Хватит его слушать! — воскликнула Ани. — Это Мики убил Габи! А Мецгер это увидел и запретил ему рассказывать! А сам начал врать о нордерах!

Йона отложил свёрток, с удивлением глядя на сестру.

— Он же священник, он не может лгать. Зачем ему это?

— Мецгер хочет отомстить Ингвару!

— Но зачем? — кузнец нахмурил лоб. — Он же его уважает.

— Да почему ты такой тупой? — Ани опустилась на табурет. — Я так не могу.

— А что между ними случилось? — спросил Людвиг. — Ты так и не рассказала.

— Иви работала в купальне. Однажды туда заявился Мецгер и потребовал её к себе на ночь. А Иви… она занималась не тем, чем мы. Она записывала гостей… а не обслуживала их. И она отказала. Ему это не понравилось, сказал, что она испытывает его терпение и свою судьбу. Угрожал, и ей пришлось пойти. А потом, уже ночью, прогремел выстрел. Когда мы пришли, увидели, что ей голову разнесло, всё в крови было, — Ани высморкалась в платок. — Прибежала стража, а Мецгер начал говорить, что это судьба. Целую проповедь прочитал и его оставили. А он потребовал приготовить купальню, потому что его забрызгало. И чтобы туда другая девица пришла, не такая вредная.

— Да он же… — начал Людвиг, но не смог продолжить.

— Когда об этом узнал Ингвар, он пришёл и избил Мецгера, и едва не утопил в бадье. Ему помешали и священник сбежал. Пару лет его не было, а потом заявился, весь такой добрый, сказал, что очень виноват в том, что случилось, и всё это время замаливал грех. Даже попросил прощения. Горожане решили, что Мецгер изменился и простили его, но Ингвар всегда говорил, что священник выжидает, чтобы отомстить. Такой он человек. Он убийца.