Он сел за стол и закрыл лицо.

— Значит, ты спас мне жизнь, — сказал Людвиг. — Не только мне, но и своей сестре, Ингвару, Эйнару. Спасибо.

— Это вам спасибо, милорд, — Йона вытер лицо и начал сбрасывать инструменты в сумку. — Если бы не ваши слова, я бы так и бродил во тьме. Я думал, по-по-почему рыцарь заступается за убийцу? Почему он свернул не туда? Я пытался придумать, как б-бы помочь вернуть вас к Свету, но понял, что вы-то идёте верным путём, это я заблудился. А Мецгер держал меня во тьме. Он как тот красный плащ, что едва нас не убил, даже хуже. Это и было то испытание, что послал мне Спаситель. Это б-был шанс спасти вас, как когда-то рыцарь защищал нас от зла.

Людвиг потёр горящее лицо.

— Я не хочу, чтобы у кого-то были заблуждения насчёт меня, — сказал он. — Я…

— Очень благодарен, — громко объявил Эйнар и сжал Людвигу плечо. — Мы оба благодарны. Но лучше всё же покинуть этот милый городок как можно скорее.

— А куда нам ехать? — спросила Ани.

— Да куда угодно! — вскричал Ингвар. — В Ангварен, в Сугемию, да хоть в Робенланд. Лишь бы вместе. Поедешь со мной?

— Ты ещё спрашиваешь? — Ани засмеялась.

— Тогда идём в конюшню! — объявил уже бывший капитан стражи.

— Хочешь её ограбить?

— Уж за двадцать лет службы мне причитается. Да и я лучше других знаю, как всё это охраняется. Идём! Ох, как же мне надоел этот город, я даже не представлял!

— Может, лучше пойдём пешком? — шепнул Эйнар, когда они вышли из кузницы.

— Нет уж, нордер, придётся тебе учиться верховой езде, — ответил Людвиг.

— Жаль, — северянин посмотрел вперёд, где по улице бежали Ингвар и Ани, держась за руки, а следом за ними хромал кузнец. — А капитан выглядит радостным, даже ни разу не вздохнул. Настоящий варингар, стал счастливым только после смерти врага.

Людвиг засмеялся.

— Может, он нашёл, что искал.

Но смеяться расхотелось. Ведь если бы все знали, что он рыцарь Огненной кавалерии, всё сложилось бы иначе…

Эйнар оказался в Версендаме во второй раз в жизни и в этот раз город понравился ему ещё меньше. Шумное место с тесными кривыми улочками, в которых невозможно разобраться. Настоящие лабиринты, где настолько огромные грязевые лужи, что временами казалось, будто он опять в Фоллерволте.

Но порт был другим. Сложно представить, что у этого вонючего городка такая красивая и удобная для захода гавань. В глазах рябит от множества причаленных к берегу парусных кораблей, лодок и галер. Здесь всегда людно и никому нет дела до двух вооружённых парней, будь они северянами, островитянами или кем-нибудь ещё. Всем плевать.

— Может, хоть он согласится? — спросил Людвиг, смотря на галеру. Хотя по нему видно, что он в это не верит. Им отказали все капитаны, причём никто даже не спрашивал, куда плыть.

Галера с флагом Хельмдегардской республики казалась совсем новенькой, а вот уродливая статуя на носу, изображающая женщину с острыми пирамидными сиськами, наоборот, была древней, её изрядно обточили жучки. Капитан лениво покачивался в гамаке, глядя, как матросы драят палубу.

— Ты Старый Нэд? — спросил Эйнар.

Капитан кивнул. Лицо, как у пожилого человека, но шея и руки как у мальчишки. Он совсем молод, может, даже младше Людвига.

— Один человек сказал, что ты самый безумный среди всех. И готов рисковать.

— А вы никак хотите покинуть порт? — Старый Нэд вылез из гамака и с трудом встал, опираясь на посох из какого-то древнего материала. — Вы разве не слышали, что нордерские дрэки замечены близ Вестлика?

— Слышали.

— Говорят, что нордеры будут высаживаться, и фюрст увёл туда все войска. Но никто не удивится, если какой-нибудь сучий навигатор решит покрутиться здесь. А они иногда топят корабли тараном, просто ради смеха. Я их не виню, звук, когда корабль разбивается на части, и вправду прекрасный.

— Нам нужно отплыть, — сказал Эйнар.

— Ты хоть раз видел нордерский дрэк?

— Да. Риск большой, но за ценой не постоим. Мы хотим попасть на запад.

— Мимо Вестлика? Опасно, цена будет немалой. А куда вам надо? Винвалия? Энгаланд?

Эйнар посмотрел по сторонам и шепнул:

— Лефланд.

— Да вы безумцы похлеще меня, — капитан хихикнул. — Антруберы?

— Пустят ли корабль в порт Близнецов? — спросил Эйнар вместо ответа.

— Конечно, я там был много раз. Продаю им зерно иногда. Они мне даже какую-то хрень к борту прибили, по ней узнают. Но вход открыт только кораблям с провизией. Если таможенники поймут, что у меня нет груза, то разнесут эту пузатую шлюху на куски из своих пушек. Нужно купить что-нибудь, благо, сейчас из-за нордеров все терпят убытки и можно взять провизию по дешёвке. Значит так — вы даёте деньги на груз и за риск. Всё, что я выручу от продажи — моё. Чем платите?

Эйнар ткнул Людвига. Рыцарь подал Нэду кошелёк.

— Хм, Эндлерейнские нобели, золото. Неплохо, но их придётся менять по грабительскому курсу, и тогда это покроет только стоимость груза, но не мой риск. Нужно ещё.

— Мы продали коней, — Людвиг достал ещё мешочек. — Тут местные деньги, серебро и железный сплав.

— Мало, — Нэд посмотрел внутрь. — Мы не договоримся. Забери.

Эйнар задумался. Это всё, что у него осталось. Но пора возвращать долги.

— Есть кое-что ещё.

Он полез в потайной карман под жилетом. Обёрнутый тканью столбик монет казался небольшим и Нэд брезгливо поморщился.

— Даже если это золото, то не хватит.

— Ты посмотри сначала.

Капитан достал пластинку с прозрачными краями и покрутил перед собой. Жёлтая ребристая деталька внутри заблестела под солнцем. Нэд скривил лицо. Похоже, это улыбка.

— Лефландские сха. Девочки мои, как я по вам соскучился. Отплытие через два часа, не опаздывайте.

Теперь Эйнар без гроша за душой и без места, куда можно вернуться. Но про деньги он не жалеет ни капли.

— Что ты ему отдал? — спросил Людвиг, когда они отошли от галеры.

— Сха из Лефланда. Захватил в Приюте.

— А у тебя ещё хоть остались?

— Да, — соврал Эйнар.

В другом кармашке лежало несколько сха, но этого мало. Есть немного местных денег, которых едва хватит на пару дней.

— Спасибо, Эйн. Я это не забуду.

— Тебе спасибо, — Эйнар фыркнул и ткнул парня в плечо. — Всё-таки дошли, да? Там, в Лефланде, узнаешь всё, что нужно. Главное, доплыви без приключений. Вряд ли дрэки будут штурмовать эту посудину, делать им нечего.