class="p1">Зная взрывной и несдержанный характер этой расы, его поведению я не слишком удивилась. А приему, который на этот раз ждал меня, как раз наоборот.

– Заходи.

Не успела проводить взглядом удаляющуюся фигуру рарка, как из палатки появился военный. Он махнул моему сопровождающему, после чего, получив тычок в спину, я резво ввалилась в недра штаба.

В животе все сжалось, и голод был тут ни при чем: ожидала повторения вчерашнего жесткого допроса. Благо со слов Игеря уже представляла ход мыслей разведки.

Но вместо этого услышала вполне миролюбивое:

– Прошу вас, Троя, проходите. – Незнакомый мужчина в гражданской одежде несколько натянуто улыбнулся. При этом я буквально кожей чувствовала – он тут главнее всех. – Присаживайтесь. Вот сюда, да. Водички хотите? Ну конечно, вот я дурень!

Он с нарочитой суетливостью хлопнул себя по лбу и схватил бутылку, одну из тех, что стояли на столе рядом с открытыми пайками. Начальство совмещало полезное с важным: завтракало и обсуждало планы одновременно. Свинтив крышку, буквально впихнул воду мне в руки.

– Пейте, пейте. Вчера мой ко… – он оборвал сам себя и выбрал иное обозначение: – полковник слегка перестарался. Перенервничал, сами понимаете. Мы все сейчас на нервах…

Проследив, чтобы я села, куда было указано, мужчина так и стоял рядом. За этой напускной заботливостью и бессмысленной болтовней я неизменно ощущала пристальное внимание присутствующих, украдкой бросавших на меня взгляды. Но взор моего нынешнего собеседника пробирал до мурашек. В нем не было ни теплоты, ни даже намека на понимание. В глубине буквально прозекторского взгляда читалась жесткость и целеустремленность. Даже суховатая поджарость тела и обильно разбавленные сединой волосы не могли смягчить первого впечатления: волк в овечьей шкуре.

– Такая ситуация с этим преследованием… Еще и выжившие пленные обнаружились. Ответственность, знаете ли. Не все способны принять ее на себя спокойно, – продолжал разъяснять незнакомец.

– Спасибо. – Отмалчиваться не стала, к чему провоцировать агрессию?

Решив, что применять ко мне седативное смысла нет, отхлебнула воды – хоть чем-то наполнить пустой желудок.

Чем старательнее «штатский» оправдывался за вчерашний мордобой и отбитые ребра, тем отчетливей понимала – он играет в «доброго полицейского». Тем более что «злой» сидел здесь же, старательно делая вид, что происходящее его не касается. Еще трое офицеров, повернувшись к нам спинами, изучали виртуальную карту, развернутую над соседним столом.

Впрочем, не слишком ли категорично я рассуждаю? Почему ищу в каждом слове скрытый смысл или заведомый обман? Перестала доверять своим? Мне как бывшему представителю военной братии разве не очевидно, что именно так и должны вести себя с подозреваемым в измене? Без жестоких крайностей по возможности, но в целом? Военные ведут себя логично. И этот мужчина?..

Не таясь вглядывалась в его лицо, пока делала еще несколько глотков. Привычка доверять интуиции сказалась: что-то в нем и настораживало и располагало одновременно.

– С вашего позволения, я тоже присяду, – демонстрируя добродушие, мужчина опустился на пустующий рядом со мной стул. – Вы, должно быть, гадаете, кто я? И почему извиняюсь за вчерашнее?

Решив обходиться лаконичными ответами, сдержанно кивнула.

– Мне поручено курировать проект с амиотами, – не менее пристально наблюдая за мной, сообщил незнакомец. В глубине его глаз, ярко-зеленых, несмотря на возраст, при этих словах мелькнуло напряжение. – Ваш случай очень интересный, поэтому, узнав, что мои подчиненные слегка… м-м-м… переусердствовали, – он едва уловимо поморщился, – я решил встретиться с вами лично.

– Понятно.

Спасибо штурману, привлек к моей невезучей персоне чрезмерное внимание.

– Скажите, Троя, вы рады, что остались в живых? На вашу долю выпало немало испытаний. Очень много людей погибло, большинство на ваших глазах.

– Рада…

Не совсем то слово, каким бы лично я охарактеризовала свои ощущения, но именно такого ответа ожидал собеседник.

– Механик «Перепелки» сообщил, что вы выжили благодаря амиотам. Без их опеки выдержать трудности полета на аварийном корабле и выживать на этой планете для землян стало бы невозможным. Неизбежная гибель для всякого представителя нашей расы в сравнении с той легкостью, с которой амиоты справляются с этими трудностями. Люди легко гибнут, да? Мы мало где способны выжить, не создав предварительно ресурсозатратной комфортной микросреды. Не слишком конкурентоспособная раса…

Главный задумчиво смотрел на меня. Все остальные молчали.

– Но вы сами создали такие совершенные тела и переселили в них сущности, усилив степень совершенства, – пожав плечами, выдала единственно верный ответ. Волнуясь из-за того, что наговорил штурман на мой счет, решила попытаться исправить впечатление: – Что до опеки, то Игерь неверно поня…

– Вы о том, что вам удалось установить с предводителем амиотов особый контакт? – перебил меня суровый собеседник.

– Ничего такого между нами не произошло! – отчаянно замотала головой, в душе опасаясь: они сочтут, что я важна для Кина!

Самой себе не хотела признаться: а что, если это правда? Вновь вспомнила его обещание всегда возвращаться за мной. Для эдаити это слабость, болевая точка, а кому как не бывшей военной знать: слабости противника нужно использовать в первую очередь.

– Дело совсем не в амиоте. – Губы мужчины растянулись в неком подобии улыбки, которая, впрочем, не затронула расчетливого взгляда. – Дело в вас, Троя. Скажите, теперь вы им доверяете? После совместных испытаний. Сочувствуете? Оправдываете? И что скажете по поводу мнения второго пленника, убежденного, что амиотов подчинить никогда не удастся? Что их можно только уничтожить.

– Вы будете пробовать? Попытаетесь поймать их, чтобы продолжить эксперимент, который проводился на станции?

Это дарило надежду, что эдаити не уничтожат, хотя в глубине души была уверена: Кин и его собратья не примут такого исхода, вновь продолжат попытки сопротивления.

Собеседник чуть откинулся на спинку стула, закинув ногу на ногу, скользнул взглядом вверх, невольно выдавая работу мысли. Выглядел он расслабленным, даже философствующим.

– А что такое, по-вашему, эксперимент? Есть ли у него границы и заданные рамки? Или важна лишь цель, и всякого рода издержки и побочные сложности в расчет брать не стоит? Особенно когда цель соизмерима с вопросом выживания целой цивилизации?

Нет. Он точно не военный, не в полной мере – уж наверняка. Его рассуждения не требовали ответа и больше всего напоминали идиомы фанатиков-ученых со станции. Впрочем, в незнакомце не чувствовалось их одержимости, скорее рассудительное терпение. А манера выжидать, так или иначе добиваясь цели, – это точно его.

У Кина непростой противник!

– Вы бы предпочли, чтобы мы их поймали и вернули на станцию для продолжения эксперимента? – продолжил мужчина. В душе крепла уверенность – вот он, серый кардинал эксперимента с эдаити. – Или полностью уничтожили, скрыв даже малейшее напоминание на существование амиотов? Если первое, вы готовы продолжить начатое и сотрудничать с нами, став посредником между