и чувства. Не в силах оставаться на месте, он резко встал. Локоть задел органайзер, который со звоном разлетелся по полу. Ан бросился подбирать.

Дверь в учебную комнату открылась, и на пороге показался заспанный Горислав в пижаме. Оглядев пустую комнату, он хотел было уйти, но тут из-за стола Ана показалась голова.

– Привет, – Горислав зевнул, прошёл за свой стол и плюхнулся на трансид. – Встал уже? Что ты там потерял? – Его взгляд наткнулся на системное сообщение. – Кстати, завтра родители устраивают торжество по случаю окончания Университета, – он покосился на Ана и, зная его нелюдимость, поспешно добавил: – Ну, не торжество, конечно, а так, – покрутил в воздухе пальцами, – небольшой семейный праздник. Будут только свои. Тебя просили быть. Придёшь?

Ан посмотрел на него из-за стола и поднялся.

– Спасибо за приглашение. Только знаешь, совсем нет настроения веселиться.

– Чего это вдруг? – Горислав потянулся. – Экзамены позади. Всё отлично.

– Угу. Это у тебя всё отлично. Уже до испытания знал, где будешь работать, а мне ещё неделю мучиться. Не представляю, что буду делать, если не попаду в ЕКЦ.

– А чего не попадёшь-то? Уже, наверное, все знают о твоей мечте, а преподаватели тем более. Ну, хочешь, я поговорю всё-таки с отцом?

Ан ответил не сразу, он сел и принялся устанавливать органайзер, наконец, произнёс:

– Нет, если что, я и сам могу поговорить.

– Вот и правильно, – Горислав хлопнул по столу, – не хандри, всё уладится, и будешь ты всю жизнь возиться со своим искусственным интеллектом. Интересно, а может у тебя в планах сделать его женщиной? А что? Было бы отлично: и любимая работа, и любимая жена – всё в одном лице, а то я думаю, чего это ты с девчонками не знакомишься? Бережёшь себя для идеала? – Горислав, смеясь, увернулся от увесистой книги, первой, что попалась под руку Ану. Поднял её, взглянул на название «Платон, Ампер и Винер – начало эпохи кибернетики» и хмыкнул, – что это ты корифеями-то разбрасываешься? Больно умный стал, да?

Ан засмеялся.

– Ну, наконец, стал издавать человеческие звуки, – улыбнулся Горислав. – Лан, некогда мне тут с тобой. Опять мне костюм из химчистки не принесли! Ну, никакого уважения к будущему правителю! Пойду, всех уволю нафиг!

Ан посмотрел ему вслед.

«Хороший парень. Может рассказать ему обо всём? Не поверит. Как слепой кутёнок, свято верит своему отцу, а доказательств у меня нет. Чтобы были доказательства мне обязательно надо поступить на работу в ЕКЦ! Обязательно! Хотя бы без допуска…».

***

На крыше – трансформере Университета в центре огромного зала Собраний на сцене стоял высокий пожилой мужчина. Свет, исходивший от гигантского купола, освещал его прямую фигуру, облачённую в серебристую мантию, ниспадающую свободными складками. Когда-то тёмно-русые волосы, теперь отливали серебром седины на висках и затылке. Высокий лоб мощно нависал над кустистыми седыми бровями. Взгляд спокойных властных стальных глаз, казалось, видел саму суть вещей. Притихшие студенты заворожённо смотрели на него – живое воплощение Власти, Порядка и Справедливости – на Главного Хранителя.

«Вот он. Спокоен уверен в своей правоте и в своём праве распоряжаться чужими жизнями, – думал Ан. – Движением пальцев он может возвысить человека надо всеми, и одним взглядом приказать уничтожить его. Какое бесчувственное каменное выражение! Маска, а не живое лицо! Это не человек, это сгусток злой воли, власти над миром. Ещё шесть лет назад, когда я впервые увидел его, он был другим. Властным, сильным, но живым. С ним можно было соглашаться или нет, любить его или ненавидеть. Он мог чувствовать и вызывал ответные чувства. Теперь в нём нет жизни – высохший старик, Кощей, как из древней сказки, что читала мне мама, только не выдуманный, а настоящий. Разве что чахнет не над златом, а над властью, держит её когтистой лапой, – Ан вздохнул и провёл рукой по лицу. – Успокойся, что накручиваешь? Тебе же ничего не известно, только детские воспоминания, сны. – Он снова взглянул на сцену. – Да что уж, известно – неизвестно, – спорил он сам с собой, – одного взгляда достаточно, чтобы понять, что главное для этого человека – это сохранить власть. Ради этого он жил и живёт. Как прав был Беклашев! Жажда власти – есть отрицание мысли и культ эмоции, граничащей с животным инстинктом. Пока он правит, мир обречён на медленное умирание. С этим нужно бороться, и бороться его же методами! – Ан сжал кулаки, попытался успокоиться. – Не надо судить по внешнему виду и по догадкам, которые подсовывает тебе воображение, чтобы так думать о человеке, нужно оперировать неопровержимыми доказательствами, а не пытаться играть в Господа Бога, – Ан отвёл взгляд от Главного Хранители и взглянул на Горислава. – Славка, отличный парень, друг. Сколько раз я пытался рассказать ему всё, и сам себя останавливал, видя слепую любовь к отцу. «Дети не отвечают за родителей» – выжег я в своём сознании ещё тогда, как только узнал, что Главный Хранитель – его отец. Жалею ли я? Нет! Но сколько планов мести перечеркнула его ироническая улыбка, заставляя сомневаться в себе, даже в своих воспоминаниях. Прости, Славка, я знаю, ты – другой, совсем другой. И если бы только поверил мне, ты бы сам захотел всё изменить! Настало время. Пора расстаться, иначе я так и буду топтаться в нерешительности…».

«Папа, родной, как сильно сдал! А ведь ещё совсем не старый, только-только разменял девятый десяток. Устаёт. Все силы отдаёт работе. За всю жизнь я ни разу не видел его без дела, всегда чем-то обеспокоен, кому-то помогает, постоянные звонки, советы, переживания, – думал Горислав, не сводя глаз с Главного Хранителя. – Вон как глаза запали, и похудел сильно в последнее время. Только мы с мамой знаем, как ему стало тяжело ходить, а от трости отказывается из гордости. Вот и сейчас придерживается кончиками пальцев за кафедру, – сердце Горислава сжалось. – Надо уговорить его чаще отдыхать, да и мне надо больше времени проводить с ним, – Горислав, почувствовав взгляд Ана, взглянул на него и ободряюще улыбнулся. – Переживает. Сегодня же поговорю с отцом. Он обязательно поможет».

***

Вечеринка отшумела, и гости разошлись. Уставшая и побледневшая Антонида поцеловала Горислава.

– Спокойной ночи, сын, – и повернулась к мужу, – Эги, пойдём отдыхать. Такой суматошный день, ты устал.

Главный Хранитель поднялся, проводил её, обняв за плечи, до двери:

– Иди, Тонь, я буду через пять минут. Нам надо со Гориславом поговорить.

– Ну, хорошо. Только недолго. Славик, не задерживай отца, он уже с ног валится от усталости, – Антонида вышла, и в комнате остались только отец с сыном.

Главный Хранитель прошёл к маленькому столику.