происходящим. Фарра пыталась ей довериться, а Элин ее оттолкнула.

– Она не рассказала подробностей. – Голос Уилла зловеще спокоен. – Ты так говоришь, как будто Фарра уже рассказывала тебе об угрозах. Не понимаю, как это возможно, ведь она уже пропала, когда вы нашли их в ее компьютере.

Теперь жар ползет и на щеки.

– Я не знала, Уилл… И до сих пор не знаю, связано ли то, о чем она говорила, с делом. Она рассказывала про своего бывшего. Что он пытается ее запугать.

Повисает тяжелая тишина.

– Давай начистоту, – наконец говорит Уилл. – Фарра еще до исчезновения говорила тебе, что ей угрожают. И ты не нашла времени это проверить?

– Нет, но… – говорит Элин на автопилоте, потому что только теперь осознает, какую огромную ошибку совершила.

Она подвела Фарру, не приняла ее слова всерьез.

– Ты была слишком занята, играя героиню, да?

– О чем ты?

Элин потрясена его агрессивным тоном.

– Ты хочешь сказать, что не нашла для нее времени, но это… эта ситуация… Ты слишком сильно во все это погрузилась, а не должна была. Ты сама говорила, что не готова к таким расследованиям, но все равно занялась им. У тебя были сомнения, вполне обоснованные, потому что ты упустила самое важное, и теперь Фарра пропала. Если бы ты как следует вникла в ее проблемы, мы бы ее уберегли… Но нет.

– Послушай, мы даже не знаем, действительно ли Фарра пропала.

– О чем это ты?

– Ну, она ведь могла и сбежать или…

– Или что? – угрюмо спрашивает он.

– Я просто размышляю. – Теперь Элин просто блуждает в темноте. Зачем она вообще это сказала? Только не в этот момент. Не таким тоном. – Если бы ты знал все, что случилось в ту ночь на острове, если бы Фарра была полностью с тобой откровенна. Может, тогда произошло что-то еще.

– И ты говоришь это, хотя я рассказал тебе, почему Фарра солгала? – прерывает ее Уилл. – Что она защищала меня, и ты все равно в ней сомневаешься? Что, по-твоему, случилось на самом деле, Элин? Она солгала, защищая себя? А что теперь? Она как-то замешана в этом? Ее не похитили?

Элин понимает, что должна это отрицать, ведь она так не думает, но просто брякнула первое, что пришло в голову, чтобы он замолчал, перестал ее обвинять.

– Нет, я так не думаю, – быстро говорит она, но и сама понимает, что этого недостаточно. – Я просто должна рассматривать все варианты, ты сам знаешь.

– Это я понимаю, Элин, – говорит он после долгой паузы. – Понимаю, что ты должна рассматривать и такой вариант, но не должна в него верить.

– Я и не верю.

– Чушь, я слышу это по твоему голосу. Ты сомневаешься в ней, и получается, во мне тоже сомневаешься. И что это значит для нас? – Голос Уилла дрожит. – Вообще-то, я забыл, что мы, наши отношения, всегда на втором месте. После работы, верно?

– Это неправда.

Повернувшись, Элин смотрит в окно перед собой. Отражение запачкано мусором, принесенным дождем.

– Нет, правда, и что самое ужасное – ты даже этого не осознаешь. Ты подвела Фарру и, вместо того чтобы взять на себя ответственность, пытаешься каким-то извращенным способом перевести стрелки на нее. Чего ты никак не можешь понять, так это того, что, когда речь идет о семье, нельзя отмахиваться. А может, ты делаешь это потому, что не привыкла о ком-то заботиться?

– Уилл, я…

– Нет, Элин, ты не понимаешь. То, что Фарра сделала ради меня после смерти Теи, ее ложь полиции, это было неправильно, но это и есть любовь. А ты делаешь прямо противоположное. Отмахиваешься от семьи ради собственного эго.

– Я совершила ошибку, только и всего.

– Да, но ошибку, которую можно было предотвратить. Все это время ты считала себя трусихой, потому что чего-то не сделала, но иногда именно на это нужна смелость. Признать, что ты не всемогущий. – Его голос неожиданно холоден – этот тон Уилл приберегает для немногочисленных случаев, когда кто-то очень сильно его расстроил. – Фарра – моя сестра, Элин. Сестра. – Он делает глубокий судорожный вдох. – Если у тебя были хоть малейшие сомнения в чем бы то ни было, ты должна была сказать мне.

Элин крепче сжимает телефон. Ее охватывает чудовищный стыд.

– Прости. Я не знала, что она хочет рассказать мне что-то настолько важное, а расследование…

– Вот именно, – говорит Уилл после паузы. – Ты не думала ни о чем, кроме расследования. Наши отношения никогда не были для тебя настолько же важны, как работа. Только на работе ты живешь полной жизнью, Элин. Я заметил это в Швейцарии, но решил – это потому, что расследование касалось тебя лично. А дело не в этом.

Его слова как ведро холодной воды в лицо.

Элин слышит в его голосе горечь – конечно, в основном из-за Фарры, но все равно это ранит до глубины души. Она хочет возмутиться, возразить, но не может.

Ведь с той минуты, когда Элин ступила на остров, она знала, что совершает ошибку, но все равно хотела этого, ей это было необходимо. Может, все потому, что ее брат погиб так рано. Она никогда не признавалась самой себе, но с тех пор остро чувствует, что не хочет жить пресно. Ей нужна жизнь на грани, полная острых ощущений, потому что у Сэма никогда такой не будет.

– Прости. Мне так жаль, что я не сумела ее найти.

Это все, что она способна сказать. И хотя ее сердце разбито, она так и не может найти слова, чтобы это выразить, исправить положение, произнести настоящие сожаления и «я тебя люблю». Что-то у нее внутри работает неправильно. Сбоит.

– Я знаю, что тебе жаль, но всегда будет что-то еще. Очередное расследование, которому ты отдашь все силы. Никакие мои слова или действия с этим не сравнятся.

Элин не в состоянии ответить. Уилл как будто сорвал с нее защитный панцирь. Сделал уязвимой. Человек, которому она доверяет больше всех на свете, оказался совсем другим.

– Я не прекращу попытки ее найти.

– Я знаю, но случившееся наводит меня на мысли. Когда ты вернешься, нам надо серьезно поговорить, Элин. Решить, как жить дальше.

82

На дрожащих ногах Элин проходит по актовому залу. Она чувствует себя опустошенной, выпотрошенной словами Уилла.

Он хочет поговорить. До чего же это звучит зловеще. Она не может избавиться от чувства, что Уилл впервые увидел ее настоящую и ему не понравилось то, что он видит. А если они уже не смогут вернуться