– Меня вполне устраивает мой способ передачи посланий. – Он указал на дверь. – Закат?

Вот так Куарра оказалась на западном балконе, высоко над шумящим прибоем. Ее жизнь сейчас шла сама по себе. Сознательных решений она больше не принимала. Снаружи, как и обещалось, между низкими облаками и горизонтом полыхало оранжевое солнце.

– Коралловые отмели на юге еще красивее. У нас есть весельная лодка – увидишь утром. – Йоган появился рядом с бутылкой и стаканом. – Из тайника Белмера. – Он налил Куарре. – Прости, стакан всего один. Белмер пьет из бутылки, – подмигнул он и сам сделал глоток.

– Так вот чем вы тут занимаетесь, парни, – произнесла она. – Вы просто сидите здесь круглый год, пьете…

– И переписываемся с замужними женщинами.

– …пьете и переписываетесь с замужними женщинами, пока Великий враг таится под водой. – Она сделала маленький глоток и улыбнулась. – Знаешь, а я ведь военный комендант. Могу и рапорт написать.

– Положусь на свою удачу.

Солнце поблекло, и облаков уже не было видно. Поднялся ветер, и Куарра бочком подошла ближе к перилам, где он пил.

– Ты никогда не был женат?

– Нет, и ты это знаешь. Мы выяснили это во втором письме.

Куарра усмехнулась. О своем семейном положении она рассказала только в двенадцатом.

– Наверное, сложно завести семью на краю мира.

– Край мира, – повторил Йоган, повернувшись к океану. – Мне это нравится.

– Прости, это задевает тебя?

– Нет ничего плохого в том, чтобы служить здесь. Это передовая. – Сжав ее плечи, он развернул Куарру к океану. – Видишь – там буй. Именно оттуда две тысячи лет назад пришел Вестник. Где-то там, за ним, скрывается величайшее зло, какое Кеш когда-либо видел. Зло, о котором мы знаем. Я могу быть на материке, передавать чьи-то заурядные письма – или я могу быть здесь и каждую ночь говорить миру о том, что пока еще все в порядке.

– Сильно. – Она допила и поставила стакан на перила. – Ты писал мне об этом однажды. – «Нет, даже несколько раз, – вспомнила она. – Это хорошая причина, чтобы служить именно здесь».

Он кивнул.

– А сейчас, – проговорил Йоган, поставив бутылку, – почему ты здесь?

Куарра рассмеялась:

– Меня призвали, как и всех остальных!

– Я не об этом. – Он повернул ее к себе, взгляд его темных глаз был серьезен. – Что ты делаешь здесь?

– Что… – Куарра запнулась, опешив от перемены тона. – О чем ты?

– Думаю, женщина твоего положения может найти дело и поинтереснее, чем болтать с рядовым офицером Сигнального корпуса на краю мира.

– Может, мне хотелось увидеть океан?

Он улыбнулся, но не засмеялся.

Она выдохнула и пробормотала:

– Брю.

– Брю. Что твой муж снова натворил? Что-то с Учебным управлением, я думаю.

– Он учит стариков стеклодувному делу.

– Ну, это…

Куарра отвернулась, когда Йоган замолчал, подбирая слова.

– Я уверен, у него с ними много работы, – сказал он наконец.

– Учитывая головные боли? – Куарра слабо улыбнулась. – Брю ненавидит это. Они ветераны, но, несмотря на отставку, они все же должны делать что-то для Цели, как и все мы. Так что этих капризных старикашек отправили на завод, и каждый из них считает, что он лучше Брю. И почему бы им так не считать, если у Брю вообще никакого звания нет… – Голос Куарры становился все тише.

– Но он приспосабливает людей к какой-то работе. Все, что можно сделать, разве нет?

– Нет. – Она покачала головой. – Или да. Возможно, это все, что он может, но он никогда не узнает, потому что не пытается. Брю хороший отец, он прилично содержит дом, несмотря на мою постоянную занятость…

– Но он не тот мужчина, за которого ты бы снова вышла.

– На самом деле вышла бы. Это проблема. Двадцать лет назад я начала как простой служащий, потом стала мыслевестником, потом инспектором снабжения, сейчас я военный комендант. Выше военного коменданта только градоначальник. Я тоже не слишком любила свою работу, но всегда искала путь к чему-то лучшему. А вот у Брю не хватает мужества даже на то, чтобы отчитать этих ископаемых, чья власть закончилась еще до Древнего Катаклизма!

У Куарры перехватило дыхание. Она писала об этом, но сейчас не была ограничена в словах. Она не хотела этого делать, не хотела жаловаться на Брю. Это было нечестно по отношению к нему, и не за этим она сюда приехала.

А зачем?

– Знаешь, – проговорил Йоган, – это не так плохо, если относиться к этому правильно. Здесь тоже ничего особенного не происходит, но многое мне нравится, и я могу рассказать об этом. Каждое мое послание отсюда – это маленькая история, если говорить о суждении…

Йоган не закончил фразу, потому что Куарра наконец-то поняла, зачем она здесь. Он не отверг поцелуй. Йоган опирался спиной на балконные перила, Куарра прижалась к нему и поцеловала настойчивее. Сейчас она чувствовала огромное облегчение, находясь здесь и делая то, что делала, после стольких месяцев и стольких слов. Время разговоров прошло.

– Куарра.

Имя мягко прозвучало в воздухе. Он притянул ее ближе. Она повернула его голову и легко коснулась губами щеки, открыла глаза…

…и увидела огромную каплю, выплывающую из тумана.

– Йоган!

Мужчина в панике взглянул на нее, испугавшись, что пересек черту. Однако, увидев ее глаза, он обернулся к океану.

– Что это?

Приближаясь, темная тень становилась четче. Пузатая, округлая, как хорошо поднявшийся – только огромный – бисквит, по высоте не уступающая сигнальной башне. Сверкающий узор казался чуждыми злыми лицами. Что-то болталось под этой тушей: огороженная платформа, никак не меньше пакетботов, что ходят по каналам. И было что-то еще по обе стороны, оно двигалось почти в унисон с ветром. Конструкция в целом была искусственной, но – Куарра чувствовала волнение в Силе – там была и жизнь.

Это был воздушный корабль.

– Их там два! – крикнула она, дергая Йогана за жилет.

– Нет! – закричал он в ответ, указав на облака к северо-западу. – Три!

На долю секунды они прижались друг к другу, ошеломленно глядя на корабли.

– Что нам делать?

– То, что должно. – Йоган отпустил ее и бросился внутрь.

– Подожди. Что ты делаешь?

– Ответ прост. – Он схватил пыльный барабан с самого верха деревянного постамента. Это был самый первый цилиндр, надписанный столетия назад, когда сигнальная станция только открылась, и нес он только одно незашифрованное слово да адресный код мыса Сопротивления.