– Да хоть сатурниане, – Питерский неожиданно сорвался на крик, – мне-то какая разница. Я только хочу сказать, что никакого завещания нет и не было, так что нечего нам тут «лепить бабушку».

– Вот об этом и речь, Сергей Владимирович, – спокойно продолжила я, – завещание, безусловно, было, а потом пропало, и вы в этом заинтересованы как никто.

– Да неужели? – к Питерскому вновь вернулось утраченное было самообладание. – Доказать сможете?

Я сокрушенно покачала головой:

– Доказательства, доказательства, всем нужны доказательства. Что ж, наберитесь терпения, все будет. А пока перейдем к моей дорогой подруге.

Я взглянула на Ангелину. С самого начала встречи нам не удалось и словом перемолвиться, и все это время она безуспешно пыталась поймать мой взгляд, но я сознательно и старательно отводила глаза. И вот теперь наконец-то я ответила на ее немой призыв. Геля приветливо мне улыбалась, даже не подозревая, какие черные кошки скреблись в моей душе.

– От смерти шефа ты тоже ведь выигрывала, да, Ангелина? – Женщина удивленно вскинула брови. – Пропажа брачного контракта вам с Андреем, – я кивнула в сторону пасынка Татарского, – была только на руку, не так ли?

Взгляд Гели окаменел.

– Да, ты права, не знаю, как Андрей, но я-то выигрывала уж точно. Вот только ты забываешь два немаловажных обстоятельства. Во-первых, у меня алиби на момент убийства. Во-вторых, я ведь вернула контракт Володе.

– О да, – я усмехнулась, – это был гениальный план, не так ли, Андрей? – я повернулась к Коровину. – И алиби тоже гениальное вы придумали. Опоить мачеху снотворным, раздеть ее, инсценировав факт супружеской измены. О том, что ваш отчим следит за женой, вам было хорошо известно. Подозреваю, вы сделали все, чтобы зародить в его душе сомнения. Так что найти вас он вполне мог и без частного детектива – не так уж вы и скрывались. А уж с сыщиком-то! Что же до убийства шефа, то тут и вовсе все просто – сегодня за деньги можно нанять кого угодно. А вам, Владимир Степанович, – я повернулась к депутату, – настоятельно рекомендую проверить свои счета. Уверена, вы недосчитаетесь солидной суммы денег – все это время сынок подворовывал у вас средства. План был прост – охмуряем мачеху и крадем брачный контракт. А дальше развод, веселым пирком да за свадебку, сынок богат, папенька посрамлен. Подозреваю, что убивать Креольского вы поначалу не планировали. Зная его алчность, решили подкупить нотариуса. И тут звезды сложились в вашу пользу: испытывая материальные трудности из-за, – я кивнула в сторону Семаваса, – шантажа, Юрий Павлович пошел бы на сделку с самим дьяволом. Отсюда, к слову, и неожиданное его богатство – еще вчера он не мог расплатиться с Семеном Андреевичем, а уже сегодня, посмотрите, у него откуда-то взялась солидная сумма денег. Но что-то пошло не так, да, Андрей Владимирович? Так что же произошло? Шеф зарвался, да? Запросил слишком много? Дешевле было его убить, да?

Коровин воспринял обвинения совершенно спокойно. Кажется, я недооценила парня.

– Ох и фантазии у вас, Софья… Простите, запамятовал, как по батюшке. Только подозреваю, что и в этот раз у вас нет доказательств, да? Да и не выиграл же я ничего от этой истории. Только с отцом поссорился.

– Это да-а-а, – протянула я, – даже самые выверенные планы не всегда срабатывают. Вы-то, как и все, полагали, что Ангелина с вашим батюшкой из-за денег. Потому думали, что охмурить ее – пара пустяков. Действительно, ну какая девушка предпочтет молодому красавцу почтенного старика, уж простите Владимир Степанович, – прижав к груди руки, повернулась я к Татарскому.

Тот только кивнул в ответ, с явным интересом внимая каждому моему слову. Еще бы!

– Но, – я продолжила свое повествование, – вы серьезно просчитались. Геля и впрямь любит мужа и не собиралась ему изменять. Вот и пришлось вам пойти на явный подлог. Рассудили вы правильно – ревнивый Татарский ей все равно не поверит. А значит, будет настаивать на разводе. Договор вы выкрали, только вам-то он все равно ни к чему, без Ангелины папенькиных денег вам все равно не видать как своих ушей. Вот и изобразили вы благородного рыцаря, бросившего к ногам дамы сердца все имущество, чужое, правда. Ну а дальше одинокая, преисполненная благодарности женщина рано или поздно все равно оказалась бы в ваших объятьях, не так ли? – я пристально посмотрела Андрею прямо в глаза. Криво усмехнувшись, тот вскинул руки и принялся неторопливо мне аплодировать.

– Браво! – воскликнул он. – Отличная версия. Вот только ничего я Ангелине не подмешивал, и измена, вы уж мне поверьте, была. О, какая это была ночь, отец! Какая ночь! – парень торжествующе посмотрел на Татарского. Тот долго ждать не стал. Присутствующие и ахнуть не успели, как он вскочил на ноги и набросился на пасынка с кулаками, несколько раз нанеся ему ощутимые удары, пока остальные мужчины не разняли дерущихся.

Зло ухмыльнувшись, Коровин вытер тыльной стороной ладони кровь с лица и зло произнес:

– Ну же, Геля, расскажи папеньке, как мы здорово покувыркались в постели. Я ведь лучше его, а? Лучше? Чего же ты молчишь?

Ангелина, сидевшая все это время понурив голову и оживившаяся только в момент драки, сейчас прижимала ладони к пылающим щекам. Она укоризненно посмотрела на меня, потом на Андрея, потом на супруга и, поколебавшись, произнесла:

– Ничего не было. Я помню только, что мы выпили с тобой шампанское, а затем я проснулась раздетая в твоих объятиях под крики Володи. Да, признаюсь честно, я решила, что мы с тобой действительно переспали, и я просто не помню этого из-за выпитого алкоголя, но теперь-то я поняла истинную причину своей амнезии. Спасибо Соне за это.

– Ах ты тварь! – закричал Коровин и метнулся в сторону Ангелины. Мужчины, пытавшиеся удержать вырывавшегося Татарского, бросились наперерез, оставив депутата без присмотра, чем он не преминул воспользоваться, вновь набросившись на пасынка с кулаками. Завязалась потасовка, некоторые дамы завизжали от страха, остальные отпрянули к стене, боясь, что в узком помещении дерущиеся мужики могут задеть и их.

Как долго бы это продолжалось, если бы не Казимир Модестович, неизвестно. Поначалу приняв деятельное участие в усмирении дерущихся, он наконец вспомнил, что является представителем власти, вынул наручники и не без усилий замкнул их на запястьях Татарского. Второго комплекта браслетов у него, по всей видимости, не оказалось, так как руки Коровина он оставил свободными, предупредив того, правда, что, если он не успокоится, будет помещен в участок на пятнадцать суток.

Наконец все утихомирились и расселись по своим местам. Коровин, часто дыша, прижимал к губе носовой платок, который ему любезно одолжила Ольга Васильевна.

Багровый Татарский, которому поединок, по всему видно, дался особенно трудно – чай не мальчик уже, исподлобья смотрел на пасынка, стремясь, по всей видимости, прожечь в нем взглядом дыру. А может, родовое проклятье накладывал, кто его знает. Главное, что я вновь потеряла аудиторию, в которой явно наметился «разброд и шатание» – Питерские о чем-то шушукались между собой, Ольга, не тратя времени даром, принялась кокетничать с Семавасом, Валюшка внимала речам Сомова.