«Опять», — поморщилась на кухне Зойка.

А он больше не мог спать в тишине, проваливался в какую-то черноту, тонул, кружился в душном водовороте, мучительно исчезал, как Лилу, как его дочь, как другие дети, появлявшиеся перед ним только тогда, когда требовалось разрешение пойти на дискотеку или нужна была защита от матери. Они с Зойкой не были самыми последовательными в мире родителями. Глаза его отяжелели, налились свинцом, голова расслабленно свесилась на бок.

«Иди, ложись, спишь уже, — еле растормошила его жена. — Я уже постелила. И Майка наша уснула, так что у нас есть пару часов».

«Мама, когда будете рожать пятого, предупредите, я куплю бируши», — вошел в зал один из его сыновей.

«Привыкай, будущий отец».

Он сделал над собой усилие и встал с дивана.

«Ни за что. Я отправлю жену с ребенком в санаторий на годик».

«Какой санаторий?! — возмутилась Зойка. — Твое воспитание!»

Последние роды начисто отбили у нее чувство юмора.

«Только попробуй привести мне кого-то до института. Я тебя своими руками…»

Игорь ловко увернулся от летящей подушки. На шум прибежала Любаша.

«А мне ты обещал сказку на ночь».

Жизнь не налаживалась. На душе было и муторно, и радостно. Черт знает что. Но он не унывал. Он не мог позволить себе этого. Он верил: иной раз в жизни в один миг случается то, на что не надеешься и годами.

ВМЕСТО ЭПИЛОГА

«Ибо недостойно нашего возраста лицемерить, — сказал он, — чтобы многие из юных, узнав, что девяностолетний Элеазар перешел в язычество, и сами из-за моего лицемерия, ради краткой ничтожной жизни, не впали через меня в заблуждение, и я тем бы помножил пятно бесчестия на мою старость»

А. Мень «История религий»